Девушка с жемчужной кожей

– Попытаюсь яснее и короче, – продолжила Регина. – Как ты уже знаешь, помимо нашей реальности существует много других. Есть темные миры, есть светлые, это общее понятие. Но есть мир Абсолюта. Как бы тебе объяснить… Это не ад, не рай и не чистилище, это полная осуществленная гармония без бесконечных перерождений, метаний и страданий. Это чистый свет. Представь огромное небесное… поле сверкающих лотосов, из каждого исходит свет… Дай мне правую руку!

Он протянул руку, в ней все еще была зажата бусина-слезинка. Регина накрыла ее своей ладонью.

…Илья сидел на огромном цветке лотоса. Белые, подсвеченные словно изнутри розоватым сиянием лепестки раскрывались под ним нежными прохладными длинными пальцами. Основание цветка покоилось в прозрачной воде. Ее поверхность была настолько гладкой и невозмутимой, что казалась идеальным зеркалом, в котором отражалось беспредельное, сияющее чистейшими переходами всех оттенков синевы, лазури и золота небо. Илья посмотрел в глубину воды. Верхний слой казался темнее. Он имел насыщенный аквамариновый цвет, который странным образом перетекал в более светлый васильковый, и почти у дна цвет воды казался лазоревым с оттенком зеленовато-голубой бирюзы. Возможно, это было из-за светлого, почти белого песчаного дна. Оно казалось близким, но Илья подозревал, что это обманчивый эффект, так как вода была кристально чистой, и дно могло быть очень далеким.

Илья зачерпнул ладонью прозрачной синевы и брызнул в лицо девушки. Она сидела в позе лотоса и выглядела такой невозмутимой, что ее прекрасное лицо казалось ликом бога. И вот, когда капли коснулись мраморной кожи, ее глаза распахнулись. Их удивительная прозрачная синева, оттененная темными и густыми ресницами, на миг стала частью глубокого неба и его отражения в кристальной воде. Мягкие русые золотящиеся на солнце волосы шелохнулись от движения головы и тут же покрылись искрящимися капельками влаги, слетевшей с ладони Ильи. Ее темно-розовые, похожие на нежнейшие лепестки розы губы приоткрылись в легкой улыбке, белые ровные зубы блеснули, словно жемчужины в сияющей чистейшим перламутром раковине. Илья замер, ослепленный этой совершенной красотой, этой божественной прелестью юного нежного облика.

На нижней губе капелька упавшей воды казалась крохотным, искусно ограненным бриллиантом, так она горела и сверкала в лучах солнца. И он не мог оторвать взгляда от этой капли. Губы мгновенно пересохли, словно от невыносимой жажды. И хотя вокруг было целое море прохладной кристально чистой воды, Илья знал, что жажду может утолить только эта капелька, сияющая на розовом шелке ее губы. И он потянулся к ней. Девушка слегка улыбнулась, в глубокой синеве ее глаз мерцали золотистые искорки, словно в вечернем, все темнеющем небе зажглись первые звездочки. Илья оторвался от созерцания капли и погрузил взгляд в бездонность синевы. Мягко сияющие крохотные огоньки подсвечивали ее, и она переливалась текучими сочными тонами синего, лазоревого, бирюзового и аквамаринового. Но вот ее ресницы словно отяжелели от неотрывного взгляда парня. Они начали медленно опускаться, напоминая плавное опускание крыльев бабочки, севшей на цветок и разомлевшей от ласкающих лучей солнца. И вместе с этим медленным опусканием приподнимался ее точеный подбородок. Илья увидел, как ее глаза закрылись, спрятав игру синевы, как ресницы бросают длинные веерообразные тени на нежные розовые щеки, как губы сложились, покраснели и чуть припухли, словно ждали прикосновения. Капелька воды по-прежнему сияла в уголке нижней губы. Но его жажда внезапно прошла. Прекрасное лицо, приподнятое вверх, закрытые глаза с трепещущими ресницами, нежно розовеющие щеки, точеный нос и безупречно очерченные, сложившиеся в легкую улыбку губы выглядели сейчас как законченное и совершенное произведение искусства, созданное самим Богом. И было странно касаться его губами, потому что эта совершенная красота, эта воспроизведенная гармония словно обладали каким-то защитным полем, окружающим его и сияющим едва видным золотистым светом.