Девушка с золотистыми волосами. Часть 3 (СИ)

- Меня?.. Боб, Боб Касинский! - Боб начал чувствовать что-то странное во всей этой сцене. С одной стороны, тон этого мужчины, его вид, подсказывали ему, что он здесь не случайно, что, вероятно, он имеет право здесь быть, пусть даже ректор и не успел подписать какие-то там бумаги, как это нередко бывало, и что, если он сейчас схватит его, не выяснив причин, и выпроводит из здания, он лишь найдет на свою задницу лишних забот, поскольку, наверняка, завтрашнее утро начнется с разборок. Но было и нечто другое: рубашка молодого человека была разорвана, на ней, как казалось, были следы крови и земли. Его руки были избиты и исцарапаны, на одной из них он увидел большую засохшую болячку. "Может сообщить в полицию?" - подумал он, запуская руку в карман, но "черт бы побрал, мобильник и рация - все это осталось на столе в комнате", ведь, идя сюда, он не знал о том, что встретит тут кого-нибудь!

- Послушай, друг! Бог знает, что у тебя тут на уме, пойдем-ка...

- Бог... Ты веришь в Бога, Боб?

- Я? - очередной необычный вопрос застал Боба врасплох, и он неуверенно проговорил, - я не знаю... я верю, что там что-то есть, что защищает нас, но я не думаю, что Бог выглядит так, как рисует его на всяких старых картинах...

- Защищает нас, говоришь? - мужчина засмеялся каким-то неожиданным странным смехом. - Что бы ни происходило в мире, чему бы ни учила история, люди верили и продолжают верить в то, что где-то там кто-то их защищает. "Бог защитит меня", - говорят они, стоя у подножия горы и наблюдая за тем, как несется на них многотонная лавина. "Бог защитит меня", - они выходят из машин и смотрят, как растет вдали гриб термоядерного взрыва! Потом они опять хвалят Бога, продвигаясь вперед по дымящимся, сплавившимся в стекло обломкам цивилизации, которую недавно, они сами, такие же люди, разрушили! Что бы ни произошло, люди, эти грешники, нарушившие все законы, которые Бог только мог помыслить в своей божественной голове, верят в то, что где-то там, глубоко за пределами нашего существования или даже понимания, на границе реликтового излучения, сидит кто-то, кто прощает им все самые мерзкие их поступки, точно так же, как родители прощают все своим непослушным детям! Но кого именно он защищает, Боб?! Тебя, меня, его? - мужчина ткнул пальцем в стоявшую на столе в рамке фотографию улыбавшегося ребенка. - Кого именно он защищает, когда одни люди убивают других людей, когда идут войной друг на друга? За кого болеет Бог, сидя у себя на небесах, смотря, как континенты утопают в крови из-за того, что случайность вывела политический кризис за рамки контроля и началась война? Кого защищает он, смотря, как те, кто был создан по образу его и подобию, выжигают на земле все, включая самих же себя?!..

- Э-э-э, я не знаю этого. Ты... друг, может тебе хватить с этой наукой. Иди-ка ты домой, ведь так и... - Боб поднял палец и, посвистывая, покрутил его у своего виска, -... и крышей поехать можно...

- Так за что же Бог должен нас любить, Боб? - будто не слыша собеседника продолжал мужчина. - За всю свою историю мы, люди, не сделали ничего, чем можно было бы заслужить его любовь и уважение. Если он и есть где-то там, в этом бескрайнем пространстве, то он смотрит на нас, чувствую лишь стыд и ужас за то, что он некогда создал. Он смотрит на планету, которую он делал для всех, но которую человек теперь считает своей и что он видит там? Боль, грязь, страдание...

- Но ведь... э-э-э... тогда...

- Тогда он должен исправить свою ошибку, восстановить справедливость на планете, - возбужденно продолжал мужчина, не слушая Боба, - ведь это ты хочешь сказать, так? Но что остается тогда делать нам, стоящим по горло в этой крови и дерьме? Что делать нам, таким, какими мы уже есть, преступным, загнанным в угол существам, раненным, обескровленным, но все еще с оружием и твердостью в руке?! Сдаться?! Отдаться на милость тому, кто сильнее и разумнее нас?!

Боб протер вспотевший от напряжения лоб и с глухим вздохом опустил свою тучную фигуру на стоявший у входа стул. Он уже с нескрываемым удивлением смотрел на этого человека, который теперь казался ему уже точно не совсем в своем уме. - Я не знаю... не думал об этом...