Девушка сбитого летчика

– И дальше про войну, как они расстались… – Она вздыхает, но глаза радостно блестят. – Знаешь, мне еще никто никогда не читал стихов. Женя живет наверху…

– Это он протек на тебя? – сообразила я.

– Ну!

Я всматриваюсь в нее – Баська сияет!

– И вы…

– Да! – выпаливает она. – Женя починил краны, дверцы шкафа, плиту, балконную дверь… все-все! Он все умеет! И он сделал мне предложение! Он говорит, что можно сделать двухэтажную квартиру, нужно только пробить потолок, представляешь?

«Так сразу и пробить, – думаю я скептически. – А в случае чего – заделать? Если не сойдутся характерами?» Мне хочется сказать: не спеши пробивать потолок, мало ли, как дело обернется, но я не успеваю – открывается дверь и входят папа Владик и Веня с флейтой.

– Девочки! Привет! – обрадовался Владик. – А мы… играли!

– Людей почти нету, – озабоченно говорит Веник. – И туристов тоже нету. Совсем мало заработали.

– Веничка, поиграй нам, – предлагаю я.

– Я выучил новую пьесу! – говорит Веня с готовностью. – Хочешь? Только, Аня, ты мне денег не давай. Ты мой друг, поняла?

– Спасибо, Веня. Ты тоже мой друг.

Веня подносит флейту к губам, лицо у него делается строгое. Нахмуренные брови, красный замерзший клювик, торчащий вихор…

Нежный дрожащий звук повисает в воздухе, незатейливая мелодия бежит, как ручей по камням…

Запах кофе и ванили, замерзший парк и февральские лиловые сумерки за окном…

Веня играет, мы слушаем. Лицо у Баськи задумчивое и растроганное, она улыбается своим мыслям. Владик тихонько отпивает кофе и поглядывает на Веника с отцовской гордостью…

И я знаю, что запомню этот день навсегда. Вырастет Веня, возможно, станет известным музыкантом или… не станет; Баська выйдет замуж за своего строителя, и они пробьют дыру в потолке; и я наконец выясню отношения с Николенькой Биллером-Котом и его теткой… а этот теплый февральский сумеречный день, похожий на дни ранней весны, останется в памяти, как преддверие перемен… как начало перемен… как знак и обещание!