Девушка сына. Я одержим ею

Вместо этого как одичалый накидываюсь на её рот. Запретный, сладкий, лакомый. Настолько, что я чуть не опрокидываю её на столе. Сбрасываю пиалу с конфетами на пол и не замечаю, как та с треском бьётся о мрамор.

И только бьющие меня по плечам ладони приводят в чувства.

Опять отрываюсь на самом интересном.

И горю.

Опять она всё прерывает!

– Придурок!

Не понял. Отталкивает меня, выпрямляется, тяжело дышит. И тем самым сильнее возбуждает. Такая растерянная, растрёпанная, с блестящими глазами, влажными губами…

Да твою, сука, мать!

Кто тебя, Ева, родил вообще такой!

– Ты конфеты все рассыпал!

Чего?..

Смотрю изумлённо на Добровольскую, которая руками рот зажимает. Сама смотрит на меня в шоке. То есть всё, что её заботит – конфеты? Не поцелуй, не то, что мои шаловливые пальцы сами лезли к ней под юбку?

– И… – начинает. Взгляд взволнованный вниз опускает. – Ты на стекле стоишь.

Я сам смотрю на свои ноги и только сейчас понимаю, что… Да, на осколках стою. Я вообще боли рядом с Евой не чувствую.

Что я там говорил? Когда у меня кровь идёт, она спокойна?

Что же, проверим эту теорию.

– Стою, – киваю. – И конфеты твои рассыпал.

– Ну, Саидов… – шепчет. Со стола спрыгивает. И мой взгляд сам приковывается к её стопам, чтобы сама не наступила на осколки. Везёт – на чистый пол становится. – Умеешь ты всё… Испортить!

И вот к чему это она?

* * *

– И почему это делаю я? – бухтит, сидя на кровати. Грубо берёт мою ногу и заливает перекисью. Уже не так бережно, как в те разы, а даже раздражённо.

А у меня это улыбку вызывает. Уголки губ прочно зависают в приподнятом положении, словно цементом залитые.

– Ты ведь сама предложила.

– Да, предложила, – вспыхивает. Поворачивается ко мне, а сама хватает бинт. – А что мне оставалось делать? Столько врачей – и ни одного рядом нет! А ты кровью весь пол замазал! Мне жалко тех людей, кто там будет убираться! К тому же за эту услугу ты должен будешь мне конфеты.

Отворачивается, делает тугой узелок и скидывает мою ногу со своих коленей.

– Всё, медсестра Добровольская отчаливает, – встаёт.

От её слов на несколько секунд зависаю.

Просто представляю её в костюме медсестры. В белом халатике, чулочках и шапочке на голове.

Зло втягиваю воздух носом, пытаясь утихомирить разбушевавшуюся фантазию.

Ну и ад…

Как представил – всё задымилось. И в голове, и в паху.

Еле сдерживаюсь, чтобы не опрокинуть паршивку на кровать. И ведь выбрал место такое. Искушающее.

Спальня. Двуспальная кровать. Не хватает темноты для более интимной обстановки. Хотя… Какая мне разница, какое время суток, если Еву я хочу всегда?

– Иди, – усмехаюсь. – Надеюсь, больше никого в стенах моего дома ты не найдёшь. Хотел бы я сказать, что мы здесь одни, но нет.

Кажется, ей это только на руку.

Она игнорирует мои слова, продолжает идти на выход из комнаты.

– Смотри не заблудись, – предостерегаю её. Дом у меня большой, трёхэтажный. Настоящий особняк. Достался мне по наследству. Можно было бы его продать и купить что-нибудь в Европе, но… Семейное же. Жалко.

– Я пойду гулять, – спасибо, что предупредила.

– Не выходи за ворота, – встаю с кровати и смотрю на её спинку. Которая тут же пропадает из поля зрения. Появляется аккуратная двоечка, в которую взгляд упирается сам.

– Почему? Я же не пленница, а гостья. Такими темпами я останусь здесь всего на несколько часов. Не думай, Саидов, что я здесь надолго. Как только я найду способ выбраться из-под твоего влияния – я тут же вернусь обратно. А так, у меня мини-отпуск. Бесплатный!

– Когда найдёшь, тогда и поговорим, – чеканю. Она серьёзно думает, что я отпущу её?

– Ты бросаешь мне вызов? – искрит глазами. И бровку свою аккуратную поднимает. – Думаешь, я не смогу уйти?

– Я не думаю. Я уверен.

– Самонадеянный индюк.

– Немного, – хмыкаю.

– Ты не ответил на вопрос. Почему мне нельзя выходить за ворота?

Делаю несколько шагов вперёд. Подхожу к ней, смотрю на свою Дюймовочку сверху вниз.

– Не хочется потом тебя искать по всем эмиратам, – проговариваю всерьёз. И довольно радуюсь в душе, видя этот испуг в глазах. Про арабов ходит много правдивых и не очень слухов. Наверняка знает все ужасы этой страны. – Поняла?

– Поняла.

И всё. Развернувшись, вылетает из комнаты. Смотрю ей вслед и ругаю себя. Ну нельзя её пугать, нельзя. А я что делаю?

Во-первых, она, конечно, никуда не денется… За периметром следят. Но технические неполадки я не отменяю. Выйдет за ограждение, а там… Хоть мы и живём в современном мире, но эмираты кишат борделями, продажей людей. Конечно, на каждом шагу такого не встретишь, но… Страхуюсь. Учитывая, что придурковатые владельцы таких заведений до жути любят русских.

А я настолько люблю свою невыносимую русскую, что даже боюсь её кому-то показывать.

Но придётся.

От работы в эмиратах меня никто не избавит.

Поэтому… Пусть пока посидит дома, прежде чем выйти в свет.

И пока Ева наслаждается одиночеством – иду в кабинет, собираясь поработать. Потому что дальше я буду занят не тем.

Глава 23

Удаётся поработать до вечера. Собираюсь доделать последние штрихи и пойти к несносной девчонке, но…