Девушка у обрыва

– Мы в эту лайбу снизу войдём, – прервал мои размышления Павел. – Пусть на нас этот хмырь небесный потрудится, ему обшивку прорезать – плёвое дело.

Я счёл разумным это предложение. Выбрав место поближе к корме, мы дали чЕЛОВЕКУ соответствующие указания.

– Порабатывай, порабатывай, трутень космический! Это тебе не в техноскладе на боку лежать! – торопил Павел чЕЛОВЕКА.

– Порабатываю я. Это не в техноскладе на боку лежать мне, – отвечал «Коля», орудуя гидромонитором.

Когда к борту был промыт удобный проход, чЕЛОВЕК плазменным резаком вырезал в обшивке прямоугольное отверстие 1×2 метра. Едва он отвёл в сторону стальной лист, как из судна начала вываливаться какая-то тёмная комковатая масса. Уголь! Мы наткнулись на бункерную яму! Я приказал «Коле» расчистить вход, а когда он это выполнил, дал ему указание произвести обзорную разведку внутри судна, вернуться через десять минут и доложить обо всём, что есть.

– А в случае неявки
Поставлю вам пиявки, —

проскандировал Павел. Затем сказал: – Стёпа, а ты примечаешь, какие ободки у иллюминаторов?! Опять же аргентум!.. Ну, я понимаю: серебряная доска на корме – это для понта, для престижа. Но иллюминаторы – это уже суперпонт. Даже не верится…

Он вынул из нагрудного кармана скафандра анализатор и навёл его на ближайший к нам иллюминатор. Потом, вглядевшись в микротабло, проговорил с каким-то детским испугом:

– Стёпа, тут на табло цифра «78» выпрыгнула! Это платина, Стёпа! Ты понимаешь, на какой клад мы нарвались! Везёт, как утопленникам!

– Почему ты впал в такой ажиотаж?! – удивился я. – Спору нет, платина – металл в технике нужный, однако некоторые его свойства не вполне…

– Эх, Степан, не состыковаться нам в этом вопросе! При чём тут техника! Ведь платина – она даже золота дороже!.. Только ты не подумай, что я какой-то там куркуль недорезанный. Я знаю, что и в старину не в этом было главное счастье людское.

Бедным – плохо, богатым – хуже,
Им в достатке радости нет:
Кто не знал темноты и стужи,
Что тому и тепло, и свет!

Вскоре посланец явился из разведки и доложил:

– Выход на крышу завален песком. Движущиеся существа типа щука-карась не агрессивны. В больших комнатах, в малых комнатах на полу много где секретные ваши конструкции видел я.

– Последняя фраза неясна и даже двусмысленна, – сказал я.

– Торгуй да не затоваривайся! – добавил Белобрысов. – Хоть нас таблетками «антисекс» на четыре года напичкали, но секретные конструкции наши – при нас! Мы на Земле своё ещё наверстаем!

Неприкрытую красотку
Видел мальчик у дверей —
И моральную чесотку
Заимел в душе своей.

– Осмелюсь объявить, что вас не понял я, – чётко произнёс «Коля».

– Мы тебя тоже не поняли, – буркнул Павел. – Веди нас в нутро этой шаланды.

чЕЛОВЕК засветился и шагнул в глубь корабля. Мы последовали за ним. Начали с котельной. Техника соответствовала земной технике начала XX века: водотрубные камерные двухтопочные котлы, близкие по конструкции котлам Ярроу. Все они были изъедены ржавчиной и покрыты илом; механических повреждений не имелось. Экспресс-анализ шлака и нагара на колосниковых решётках показал, что морская вода вступила в химвзаимодействие с ними в тот момент, когда топки были в холодном, беспламенном состоянии. Этот странный факт как бы опровергал внезапность катастрофы. Но ведь ялмезиане даже шлюпками не успели воспользоваться! Исходя из этого, морская вода должна была хлынуть в горячие топки, а никак не в остывшие.

– Может, судно в это время дрейфовало? – высказал предположение Белобрысов.

– Нет, Паша! – возразил я. – Никакой капитан не позволит своему кораблю дрейфовать невдалеке от берега!

– А может, капитан этот с ума скатился. Плавал-плавал, а потом подумал: «Ну вас всех к чертям! Сойду-ка я с ума». И сказал он команде: «Гуляй, ребята! Даю вам отпуск до Судного дня!» И началось тут…

– Вернёмся к реальности, Паша! Быть может, авария произошла в то время, когда на пароходе вспыхнула эпидемия? Команда утратила работоспособность…

– Не слишком ли много удовольствий на один день – тут тебе и авария, тут тебе и эпидемия, – засмеялся Павел. – Ты хорошо обследовал там? – обратился он к чЕЛОВЕКУ, указав рукой вниз.

– Подвал осмотрел я. Ничего там не нашёл я, – ответил «Коля».

– Темнишь что-то, тунеядец! А ну-ка веди нас туда.

Мы спустились в трюм по наклонному ходу. Он был действительно пуст, если не считать множества массивных платиновых болванок, лежавших под слоем ила; ими было вымощено всё днище. Несомненно, они играли роль балласта, способствуя остойчивости судна.

– По миллионам топаем! Прямо-таки священная дрожь меня пробирает! – высказался Павел. Он и в дальнейшем никак не мог привыкнуть к обилию платины на Ялмезе и к тому, что бывшие обитатели планеты относились к этому металлу без всякого почтения.