Девушка в башне (ЛП)

платочек, что точно принадлежал ребенку. Она подняла голову и посмотрела в глаза Саши.

– Я прошу, помолитесь за них.

– Я это сделаю, – сказал Саша. – Мы найдем бандитов, если сможем.

Всадники поделились едой, помогли сжечь тела. Саша обработал ожоги выживших

жиром и тканью, хотя были и те, кто забрал бы себе все уцелевшее.

На рассвете они уехали.

Великий князь недовольно посмотрел на сгоревшую деревню, пропадающую в лесу.

– Мы будем месяцами в пути, брат, если ты будешь благословлять каждый труп и

корить каждый встреченный рот. Мы потеряли день. Никто из тех людей не переживет

зиму, ведь их зерно сгорело, и лошади у них жить не станут.

Кожа вокруг губ Дмитрия была белой.

Саша не ответил.

* * *

Через три дня после первой сгоревшей деревни они нашли еще две. В первой жители

смогли убить лошадь бандита, но враги нанесли большой урон и подожгли церковь. Их

иконостас был разбит, облетал пеплом, выжившие смотрели на это, столпившись.

– Бог бросил нас, – сказали они Саше. – Они забрали девочек. Мы ждем решения.

Саша благословил жителей, они пусто посмотрели, и он покинул их.

След был очень холодным. Может, следа и не было.

Третья деревня была пустой. Все погибли: мужчины и женщины, дети и бабушки,

скот и птицы, и это приглушил свежий снег.

– Татары! – плюнул Дмитрий в этой деревне, пахло скотом и дымом. – Точно они.

Хочешь сказать, Саша, что я не буду воевать, и мне нужно ждать, когда им отомстит Бог?

– Мы ищем бандитов, – возразил Саша, отламывая сосульки с челюсти Тумана. –

Нельзя мстить всему народу из–за нескольких злых людей.

Касьян молчал. На следующий день он сообщил, что он и его люди покинут их.

Дмитрий холодно ответил:

– Боитесь, Касьян Лютович?

Другой вспылил бы, Касьян был задумчив. Все были бледными, румянец был лишь

на носах и щеках. Разница между владыками, монахом и стражей пропала. Они все

напоминали медведей, жались под слоями шкур. Касьян был исключением: собранный и

бледный, он был все еще быстрым и бодрым, как в начале.

– Я не боюсь, – холодно сказал Касьян. Рыжеволосый боярин говорил мало, но много

слушал, и его уверенная рука на луке и копье заслужила уважение Дмитрия. – Хотя эти

бандиты похожи на демонов, а не на людей. Но я нужен дома. Я слишком долго был не

там, – пауза. Касьян добавил. – Я вернусь с новыми охотниками. Я прошу пару дней,

Дмитрий Иванович.

Дмитрий задумался, рассеянно убирая иней с бороды.

– Мы недалеко от Лавры, – сказал он. – Моим людям хорошо бы поспать в стенах.

Встретимся там. Даю вам неделю.

– Хорошо, – согласился Касьян. – Я вернусь по реке. Я спрошу в городах, ведь эти

призраки должны есть как другие люди. А потом соберу сильных людей. Встретимся в

монастыре.

Дмитрий кивнул. Он почти не выдавал усталость, но даже его утомили дым и

неуверенность, долгий мороз.

– Хорошо, – сказал князь. – Но не забудьте свое слово.

* * *

Касьян и его люди ушли холодным рассветом, пока лучи солнца озаряли их лагерь

алым, золотым и серым. Саша и Дмитрий, как и остальные, молчали, ощущали себя

забытыми, когда их товарищи уехали.

– Идем, – великий князь собрался. – Мы успеем. Лавра близко.

Они отправились, нервы были на пределе. Хотя они убирали снег с мест ночлега,

жгли костры, ночи были долгими, а день – полным резкого ветра и снега. Долгий путь в

плохую погоду сделал коней худыми. Их не преследовали, но, казалось, что за ними

следили.

Но на рассвете после двух недель пути они услышали колокол.

Утро наступало медленно глубокой зимой, и солнце пряталось за густой белой

дымкой, так что были лишь оттенки голубого и серого. И когда на востоке показались

краски, среди деревьев зазвучал колокол.

Многие просияли. Все перекрестились.

– Это Лавра, – говорили они друг другу. – Там святой Сергей, там нет бандитов или

демонов.

Лошади с опущенными головами вышли из леса, всадники были насторожены

сильнее обычного. Было ощущение – невысказанное, но общее – что сегодня, так близко к

укрытию, когда лошади спотыкались от усталости, призраки могли напасть.

Но ничего не пошевелилось в лесу, они вскоре вышли из–за деревьев на поляну, где

был окруженный стенами монастырь.

Их стало видно, и со стены крикнул монах, что следил оттуда. В ответ Саша снял

капюшон.

– Брат Родион! – завопил он.

Монах улыбнулся.

– Брат Александр! – крикнул он и повернулся, чтобы отдать приказы. Во дворе

раздался шум, ворота заскрипели и открылись.

Старик с ясными глазами и снежной бородок стоял и ждал их в бреши, опираясь на

трость. Несмотря на усталость, Саша тут же соскочил с лошади, а за ним и Дмитрий. Снег

заскрипел под их сапогами, они склонились и поцеловали руки старика.

– Батюшка, – сказал Саша Сергею Радонежскому, святому Руси. – Рад встрече.

– Сыновья мои, – Сергей поднял руку в благословении. – Вам рады здесь. Вы

пришли вовремя, зло разгулялось.

* * *

Саша Петрович, ставший монахом Александром Пересветом, пришел в Лавру