Девушка в белом кимоно

И дело было не в том, что я в чем-то винила Йошио, ни тогда, ни сейчас, журналистика всегда была игрой на информации, в которую мы оба играли, чтобы заработать себе на жизнь. К тому же я информировала его, что мое расследование носило частный характер, вот только не объяснила, какой именно. Я собиралась рассказать ему чуть больше на обеде в Токио. Мне только оставалось хорошенько обдумать свой стиль поведения с ним и количество и качество информации, которой я могу с ним поделиться.

Где-то позади меня заплакал ребенок, а потом прозвучало объявление капитана и зажглись значки «Пристегните ремни». Мы стали снижаться, и у меня заложило уши. Я сложила свой столик, упаковала вещи и подняла шторку на окне.

Международный аэропорт Нарита находился в часе езды от Токио, поэтому в окне я не увидела потрясающих видов мегагорода и горы Фуджи. Только извилистые водные каналы, соты из зданий и характерные лоскутные контуры возделанной земли. В отличие от «гребенок» Среднего Запада, ландшафт больше походил на поле для гольфа с его песчаными ловушками и водными преградами. Я придвинулась ближе к двойному стеклу и прищурилась, чтобы лучше видеть. Поля были подтоплены. Я думала, что сезон дождей уже закончился. Мы постепенно спускались, и мелкие заводи с глинистым дном становились видны все лучше: это были рисовые поля. Я почувствовала толчки турбулентности, схватилась за подлокотники и приготовилась к посадке.

Спустя долгие часы полета и с четырнадцатичасовой разницей во времени в Японию я прибыла в состоянии крайней усталости. На контроле я протянула свой посадочный талон, медицинскую карточку и таможенную декларацию, потом отстояла долгую очередь, пока мы проходили иммиграционный контроль, где я была сфотографирована, сдала отпечатки двух пальцев и скан глаза и измерила температуру. У моего сотового оператора здесь не было поддержки, я не была уверена, будут ли здесь работать мои кредитные карты, и все указатели на территории аэропорта указывали направление к железнодорожной станции, а до моего отеля мне надо было добираться на автобусе.

Через час я уже была в отеле, выпила успокоительное и, коснувшись головой подушки, взмолилась о величайшей из небесных милостей — о сне.

На следующее утро, когда я садилась на многолюдный поезд Нарита-экспресс, в котором были просторные сиденья, безукоризненно чистый интерьер, а окна обеспечивали прекрасные виды, все тяготы долгого и изматывающего путешествия были уже забыты. У меня было место у окна, и я вовсю наслаждалась роскошными пейзажами префектуры Тиба на пути к одному из самых густонаселенных мегаполисов мира — Токио.

Скоростной поезд мчался сквозь заболоченные рисовые поля и широкие зеленые зоны, обходя по краю сонные поселки, которые, если верить моей карте, обладали богатой историей. В одном стояла датская ветряная мельница, окруженная акрами сезонных цветов, — дар Нидерландов в честь столетия торговли. Другой был тайным городом самураев. Интересно, а отец останавливался, чтобы посмотреть на эти руины? Гулял ли он по петляющим дорожкам, чтобы осмотреть оставшиеся дома тех, кто поклялся их защищать?

Стоило нам пересечь воду, как загородная зелень за окном сменилась на серые городские тона, на узкие высокие здания, теснящие друг друга. Из-за искривления в оконном стекле мне показалось, что они приветствовали меня восточным поясным поклоном. Я считала, что много путешествую, но ничто из того, что я видела, не могло сравниться с Токио — ни размер Чикаго, ни плотность Нью-Йорка.

Линия горизонта вообще была немыслимой.

Я сверилась с названием остановки по экрану, на котором горели надписи на четырех языках, посмотрела на свой багаж и подготовилась к выходу. Снаружи меня сначала потрясла влажность воздуха, а потом — осознание того факта, что здесь был мой отец. Я делала первые шаги по настоящей земле его историй. Теперь, вместо того чтобы отмечать его передвижения гвоздиками по карте, я могу пройти его дорогами. По моей коже забегали мурашки.

Йошио выбрал для встречи ресторан всего в нескольких минутах ходьбы от станции, но я нарочно пришла пораньше, чтобы осмотреться. Как истинный турист, я сделала несколько снимков железнодорожной станции из красного кирпича и с золотистым куполом на крыше. Потом я отошла немного назад и снова его сфотографировала. Архитектура этого строения с каменными фасадами и декоративными рельефами выглядела европейской. Я бы отнесла ее к итальянской или британской, но никак не японской.

Каждый дюйм пространства был занят строениями, а то, что оставалось свободным, — людьми. Торговых автоматов было больше, чем деревьев, и хотя сам город был безукоризненно чистым и лишенным всякого мусора, его воздух был «замусорен» рекламными щитами. Я попыталась представить себе, как эти улицы выглядят ночью.