Девушка в белом кимоно

Существовал лишь один способ это проверить. Я пригладила волосы, поправила блузу и, после глубокого вдоха, пошла по направлению к дому.

ГЛАВА 32

Япония, 1958

Вернувшись в постель, я отдыхаю с полным желудком. Я заставила себя съесть лапшу удон, которую стащила Сора. Если мы сегодня решили бежать, то мне необходимо набраться сил. Я лежу на боку, пытаясь найти удобное положение, но у меня не получается. Сама мысль о бегстве приводит меня в такое волнение, что даже ребенок начинает двигаться.

Мысли скачут от Хаджиме к нашему ребенку, а потом к Соре, как мартышка, перелетающая с одной лианы на другую. Три обезьянки, Хатсу, Джин и я. У меня снова сжимается сердце. Сора могла стать четвертой. Ведь на самом деле обезьянок было четверо, и четвертую звали Сидзару. Она изображалась со скрещенными на животе лапками, символизируя неделание зла. Сора удивляет меня своим стремлением помочь и сохранить жизнь своего ребенка. Она прилагает усилия, чтобы сделать то, на что у меня не хватает сил. Сами небеса вложили в нее это стремление, и я вижу в этом особый, глубинный смысл.

Если только я не ослепла. Это бабушка так говорила? Нет, нет, это были слова Кико. Она прокричала их когда я рассказала ей о своем выборе. «Ты ослепла от любви и не видишь того, как все обстоит на самом деле, Наоко!» — крикнула она мне.

Мои тяжелые веки открылись и закрылись. Открылись и снова закрылись. Стена то есть, то ее нет. Я снова ерзаю, чтобы устроиться поудобнее, и думаю о сияющих глазах Хаджиме и его прощальных словах: «Я обещаю, — сказал он, любить тебя всегда».

Правду ли он говорил? Еще мгновение, и я с головой окунаюсь в воспоминания, в любовь и в лишенный сновидений сон.

Пусть лучше я буду слепой, чем лишенной надежды.

* * *

— А-а-а-а-а-а-й! — вопли Чийо сотрясают дом и вытряхивают меня из сна.

Я моргаю, еще не придя в себя, но уже освободившись от сна. Она снова вскрикивает. Затем раздаются тяжелые шаги и еще один крик.

Но на этот раз кричит Матушка Сато:

— Не тужься, Чийо! Подожди. Ты должна ждать.

Сора появляется у моей двери.

— Наоко, мы должны идти, сейчас же.

Она хватает мой чемодан и быстро сбрасывает туда ту одежду, что попадает ей под руку. Она очень взволнована: широко распахнутые глаза, сбивчивое дыхание.

— Сейчас? — сажусь я в испуге. Я же только закрыла глаза.

А-а-а-а-а-а-й! — еще один крик взрезает ночную тишину и выдергивает меня из-под одеяла.

Так, хорошо, мы должны идти прямо сейчас. Бедная Чийо! Нет, бедный ребенок Чийо! Я пытаюсь встать, но меня качает из стороны в сторону. Адреналин бежит по моим венам, заставляя уснувшие летаргическим сном мышцы двигаться. Я убираю сбившиеся и мокрые от пота волосы с лица и восстанавливаю равновесие. В левую ногу вонзаются острые иглы, оттого что я спала в неудобном положении.

Сора подходит к двери, склоняется к ней и прислушивается.

— Одевайся. Я сейчас вернусь.

Я трясу ногой, чтобы скорее восстановить кровообращение, и тру глаза. Неужели это происходит на самом деле? Так, я должна подумать. Носки... Я надеваю вторую пару, вспомнив, как намокли мои ноги в ночь бегства Хатсу. Потом хватаю третью пару и кладу ее в карман, на всякий случай. Что еще?

Я разворачиваюсь, осматриваясь вокруг. В итоге я надеваю еще одну хлопковую сорочку под длинную юбку западного образца, свитер, который уже туго натягивается на моем животе, и серый свитер, отданный мне кем-то из девушек. Мне не нужен чемодан, если я надену на себя всю одежду. Я даже повязываю себе платок на голову на всякий случай. Никто не знает, как все обернется на этот раз, а сейчас на улице ужасно холодно.

Крики Чийо превратились во всхлипы. Она умоляет Матушку Сато:

— Сделайте что-нибудь. Ну пожалуйста, сделайте что-нибудь!

Раздается еще один крик, потом быстрые шаги и голоса Матушки и других девушек.

Уставшая, я стою посреди комнаты, не в силах остановить взгляд на чем-то одном. Ой, светильник! Я хватаю со стола спички и сую в карман.

Вбегает Сора.

— Я сказала Матушке, что тебе плохо и что я заварила тебе чаю и останусь у тебя на всю ночь, — увидев мой наряд, она хмурится: — Что на тебе надето?

— Все, что у меня есть, — отвечаю я.

— Ладно, хорошо. Пошли.

Сора снова выглядывает в дверь, потом машет мне рукой, чтобы я шла за ней. Я просовываю руки в рукава пальто, хватаю лампу и, склонившись набок, крадусь следом за ней. Вдруг до нас доносятся тяжелые шаги, и мы замираем на месте. Проходит секунда, две, три... но никто не появляется перед нами. Оставшуюся часть пути до дверей мы прошли под прикрытием криков Чийо.

— Иди, — шепчет Сора.

Я даже не оглядываюсь.

С моим чемоданом в руке Сора идет за мной, потом обгоняет и выходит вперед. Луна уже высоко и отбрасывает длинные серебристые тени. Мы сливаемся с ними и несемся по поляне со всей скоростью, на которую способны мои ослабевшие ноги. На землю опустился морозец, и трава под ногами предательски хрустит с каждым шагом.