Девушка в белом

— Человек...

Она молча глядела на тебя, потом, смутившись, опустила глаза.

— Я был на охоте, — сказал ты и снял ружье.

Она опять взглянула на тебя, и ты почувствовал, как подкашиваются твои колени.

— Отец, что с тобой? Открой, — крикнула девушка, стуча в дверь.

Послышался хриплый кашель, потом сердитый голос:

— Кто это? Какого еще черта принесло сюда?

— Это я, отец.

— Ты! Слышу, что ты. Шатаешься по ночам в такую непогоду.

— Открой нам, дядя, — крикнул и ты.

Девушка недовольно покосилась на тебя: ты поставил ее в неловкое положение. Щелкнул засов. В дверях стоял белый, весь в муке старик в расстегнутой куртке.

— Полуночница, колдунья лесная, — ворчал старик на дочь, потом подозрительно осмотрел и тебя с ног до головы.

— Я охотник, дядя, — зачем-то сообщил ты, будто оправдываясь.

— Ну и что? Научись сначала здороваться с людьми, прежде чем за ружье браться и в лес ходить,

— О, добрый вечер, батоно.

— Будь здоров, — пробурчал старик и подошел к очагу, начал ворошить головней золу. — Не сидится дома этой чертовой девчонке.

Старик набросал на тлевшие угли хворост, и скоро в очаге вспыхнуло веселое пламя.

— Садись, — сказал он тебе. — Не слыхивал я что-то, чтобы кто-нибудь охотился в такую погоду.

Подошел к постели — две доски на вбитых в землю кольях — и снова сердито глянул на дочь.

— Ох, нечистая сила.

А ты смотрел на «нечистую силу», и тебе хотелось молиться на нее.

Хмурясь, мельник достал глиняный чубук, набил его табаком и передал тебе кисет. Прикурив от головешки, спросил:

— На кого в такую темень охотился, племянничек?

— На медведя ходил, — ответил ты и сам удивился, как легко сорвалась с языка ложь. Но, вспомнив о своей разорванной рубашке и расцарапанном плече, храбро повторил: — На медведя ходил, дядя.

Девушка, которая хлопотала около очага, окинула тебя любопытным взглядом.

— Подавай же скорей ужин, — сказал ей старик. — Видишь, охотник голоден. С медведем боролся.

Наверное, мельник шутил, но ты хотел знать, какое впечатление произведут на девушку твои слова, и сказал:

— Пришлось голыми руками бороться.

— С медведем? — вырвалось у нее.

Старик кашлянул.

— Да, с косолапым, — подтвердил ты и оглядел свою разорванную одежду.

Старик придавил пальцем потрескивавший в чубуке табак, несколько раз кашлянул.

Дочь поставила на стол миски с дымящейся мамалыгой. Ямки в мамалыге, там где лежали куски сыра, заполнились молоком.

— Так, — сказал старик, выбивая трубку, потом вышел мыть руки.

Ты остался лицом к лицу с девушкой.

Все стихло. Снаружи доносился шум воды в запруде.

С балки посыпалась мука. Девушка вздрогнула. На балке сидела большая крыса и, свесив хвост, одним глазом смотрела вниз.

Ты рассмеялся:

— Боишься?

Крыса испугалась твоего голоса и скрылась.

Девушка шепотом спросила:

— Ты один ходил?

— Один.

Ты понимал, что был в ее глазах настоящим героем. Ты выпятил грудь, картинно облокотился на куль с мукой и повторил:

— Конечно, один, а как же,

— А если бы он тебя разодрал?

— Разодрал? Нет, он меня не разодрал бы...

У дверей послышался хриплый кашель.

Девушка смотрела на горящие угли, ты искал глазами исчезнувшую крысу.

Старик подошел к шкафчику, достал кувшин, закупоренный кукурузным початком, потом сел за стол и, шамкая, принялся за ужин. Долго он не вспоминал ни о кувшине, ни о госте.

Потом наполнил стакан, выпил, налил и тебе.

— Выпей, прибавит сил.

— Пейте, пожалуйста, — попросила девушка.

После ужина старик опять набил свой чубук.

— Ну как, племянничек, одолел медведя?

Твой взгляд скользнул в сторону девушки: заметив, что она вся превратилась в слух, ты почти верил, что действительно встретился с медведем и боролся с ним голыми руками.

— Да, победил! — сказал ты.

Мельник закашлялся, а девушка опять посмотрела на твою разорванную одежду.

— Я сунул ему в пасть шапку.

Ты это сказал больше для девушки. Она покачала головой.

— Что, как? — переспросил старик, не расслышав твоих слов.

— Я ранил его выстрелом, он зарычал, поднялся на задние лапы и пошел на меня.

Ты заметил, как руки девушки, убиравшей со стола, замерли.

— Он двинулся на меня, — продолжал ты, — я видел, что громада приближается, хочет схватить меня...

— Ой, — невольно вырвалось у девушки.

Старик сплюнул в огонь.

— Потом, бичо, потом?

— Я отскочил... — ты вдруг понял, что говорить больше нечего, но девушка смотрела на тебя, и путь к отступлению был отрезан, — вот-вот медведь схватит меня в свои объятия и тогда всему конец. Что делать? Я сорвал шапку и сунул ему в пасть. Одна лапа у него была ранена, другой он все-таки успел разодрать мне плечо, но удар кинжалом решил дело.

Мельник еще раз сплюнул в огонь и улыбнулся в усы, довольный ужином и твоим рассказом.

Девушка никак не могла закончить уборку стола. А ты стоял, прислонившись к стене, и праздновал победу...

Ты помнишь, Беко?

Опять идет дождь, будь он проклят!..

Конечно, помнишь, как ты можешь забыть? Так, совсем как в сказке, пришла к тебе любовь, Беко.

А потом?