Девушка в голубом пальто

Но мы пускаемся в путь и переправляемся через речку на пароме. И высаживаемся в том самом месте, где несколько дней назад я встретила Христоффела и попросила передать письмо. Мы делаем остановку и запасаемся в дорогу хлебом. Виллем и Олли засовывают буханки в глубокие карманы пальто. Я подтыкаю подол платья, чтобы он не цеплялся за спицы велосипеда.

Светит солнце, но очень холодно. Мы согреваемся, крутя педали. Должно быть, у нас странный вид. Олли и Виллем в темных костюмах, а я в своем единственном черном платье. Вытянувшись в линию, мы едем по дороге, которая проходит рядом с ручьем. У меня колет в боку от напряжения, но мне хорошо. Увеличив скорость, я догоняю мальчиков, а потом перегоняю.

– Кто за тобой гонится? – кричит Олли мне вслед.

У него веселый тон, но мне не смешно. За мной действительно гонятся, и мне не убежать. Не убежать от Мириам, рухнувшей на мосту, от звука выстрела в тишине ночи, от горестного лица фру Янссен. Гравий летит из-под колес.

– Помедленнее! – кричит Олли. Он добавляет что-то еще, но я не слышу.

– Что?

– Помедленнее! Там…

Велосипед скользит по черному льду, и колеса выходят из-под контроля. Я пытаюсь затормозить, но ничего не получается. Мне никак не остановиться. Велосипед кренится и падает в канаву, и я лечу на промерзшую землю. Мои руки проезжаются по мерзлой грязи, которая царапает их. Но еще хуже обстоит дело с левым коленом: в него врезалось что-то острое.

– Ханнеке! – зовет Олли.

Я лежу на земле, жадно хватая ртом воздух.

– Со мной все хорошо, – с трудом произношу я и машу грязной ладонью. Пусть не сомневается, что я могу о себе позаботиться. Я медленно встаю на четвереньки, но мне не удается выпрямиться. В конце концов я разрешаю Олли усадить меня на мерзлую траву. Я осторожно приподнимаю юбку. Левое колено – просто кровавое месиво. В центре торчит большой камень, который окружают мелкие частицы гравия.

Виллем наклоняется, чтобы взглянуть на рану.

– Нужно промыть ее, – говорит он. – Не знаю, насколько она опасна.

Он бежит к ручью, чтобы смочить носовой платок. Выжав воду на колено, он смывает ручейки грязи. Мы втроем осматриваем рану. Большой камень вошел не так глубоко, как я опасалась. Но когда Виллем вытаскивает его, голень заливает кровь.

– Больно? – спрашивает Виллем.

– Да, – отвечаю я и вдруг начинаю хихикать. Потому что после всего случившегося поцарапать колено, упав с велосипеда, – это так прозаично!

Он как-то странно смотрит на меня:

– С тобой все в порядке?

– Да, – говорю я, подавив смешок.

– Прижми вот это. – Виллем подает носовой платок. – Похоже, рана не слишком глубокая. Главное – этот камень вытащили, а остальное лишь царапины. Вероятно, у тебя останется маленький шрам. Если перевязать ногу платком, сможешь доехать домой на велосипеде? Как думаешь?

Колено забинтовано, и я, ухватившись за руки Виллема и Олли, поднимаюсь на ноги. Олли вытаскивает мой велосипед на дорогу. Вскочив на него, он проезжает несколько кругов, чтобы проверить, все ли в исправности. Я смотрю на забинтованное колено. Когда я наклоняюсь, ногу пронизывает боль, но ее можно терпеть.

– Ты уверена, что все хорошо?

– Да. – Однако, забравшись на велосипед, я теряю уверенность. И дело не в боли: меня беспокоит что-то другое. Но я не могу определить, что именно.

– Нам ни к чему спешить, – говорит Олли. – Если хочешь, один из нас может поехать вперед. Он найдет кого-нибудь с машиной, чтобы отвезти тебя.

Что же все-таки меня беспокоит? Я медленно кручу педали. Боль то тупая, то острая – в зависимости от того, какое колено сгибается. В чем же все-таки дело?

– Или ты могла бы сесть на велосипед позади одного из нас. А позже мы бы вернулись за твоим велосипедом, – предлагает Виллем.

– Я могу ехать сама.

Мое колено. Мое поврежденное колено, на котором скоро будет шрам.

Колени Мириам. Голые белые ноги, которые я видела, надевая ей носки и туфли.

– Ханнеке? – обращается ко мне Виллем. – Я спросил, хочешь ли ты ехать первой или последней? Ханнеке?

Юдит вспомнила, когда именно у Мириам появилось красивое голубое пальто. Это был не просто подарок. Его купили, потому что прежнее пальто так порвалось, что его невозможно было починить. Тогда она поранила колено, и навсегда остался шрам.

На коленях у девушки, лежавшей в подвальной комнате господина Крёка, не было шрамов. Они были белые и гладкие.

Олли едет передо мной, все время оглядываясь, чтобы убедиться, что я не упала снова.

– Олли, ты не собираешься сегодня наведаться к Юдит? – спрашиваю я.

Он останавливается.

– А что?

– Если собираешься, то не мог бы ты спросить у нее насчет родинки на подбородке Мириам? Спроси ее… Нет, это все. Просто спроси о родинке.

Олли и Виллем переглядываются.

– Ханнеке, может быть, тебе лучше подождать здесь с Виллемом? А я бы поехал вперед и нашел доктора? – предлагает Олли.

Я качаю головой. Что-то действительно не так. Но это не то, о чем думает Олли.