Девушка в поезде

Вообще-то все не так уж плохо. Кэти — очень правильная, и это сразу видно. Она не только этого не скрывает, но даже заставляет замечать. Ее правильность бросается в глаза, это ее главная черта, и ей требуется признание, причем признание постоянное, чуть ли не ежедневное, что может быть весьма утомительным. Но это не так страшно — у соседей по квартире могут быть недостатки куда серьезнее. Нет, в моей новой ситуации (я все еще продолжаю думать о ней как о новой, хотя прошло уже два года) меня больше всего беспокоит не Кэти и даже не Эшбери. Меня удручает потеря контроля. В квартире Кэти я всегда чувствую себя гостьей, которая злоупотребляет гостеприимством. Я чувствую это на кухне, где мы теснимся, готовя ужин каждая себе. Чувствую это, когда сижу рядом с ней на диване, а пульт дистанционного управления непременно в руках у нее. Единственное место, где я чувствую себя комфортно, — это моя крошечная спальня, в которую едва вместились двуспальная кровать и письменный стол, практически не оставив места для прохода. Тут все достаточно удобно, но это не то место, где хочется постоянно находиться, поэтому я провожу больше времени в гостиной или на кухне, где ощущаю неловкость и бессилие. Я потеряла контроль над всем, даже над тем, что творится у меня в голове.

Среда, 10 июля 2013 года

Утро

Жара усиливается. Всего половина девятого, день только начинается, а воздух уже тяжелый и влажный. Хорошо бы прошла гроза, но на вызывающе чистом бледно-голубом небе ни облачка. Я вытираю пот над верхней губой. Жаль, что забыла купить бутылку воды.

Этим утром я не вижу Джейсона и Джесс, отчего по-настоящему расстраиваюсь. Глупо, конечно. Я тщательно разглядываю дом, но никого не видно. Внизу шторы раздвинуты, но стеклянные двери закрыты, и стекла отражают солнечный свет. Створки окна наверху тоже закрыты. Джейсон, возможно, наверху и работает. Думаю, что он врач; наверное, состоит в штате одной из международных организаций. Он всегда готов выехать по звонку — на гардеробе постоянно лежит собранная сумка. Случись землетрясение в Иране или цунами в Азии, и он бросит все, схватит сумку и через несколько часов окажется в Хитроу, чтобы вылететь для спасения жизней.

Джесс, с ее яркими нарядами и кроссовками, с ее красотой и манерами, работает в индустрии моды. Или, возможно, в музыкальном бизнесе, или в рекламе — она вполне может быть стилистом или фотографом. К тому же она хороший художник, у нее сильно развито художественное чутье. Я вижу ее сейчас, в свободной комнате наверху: музыка ревет, окно открыто, в руке кисть, у стены огромный холст. Она пробудет там до полуночи — Джейсон знает, что ее не следует беспокоить, когда она работает.

Конечно, в действительности я ее не вижу. Я не знаю, занимается ли она живописью, заразительно ли смеется Джейсон и красивые ли у Джесс скулы. Я не могу разглядеть отсюда черты ее лица и никогда не слышала голос Джейсона. Я никогда не видела их близко — их не было в этом доме, когда я жила по соседству. Они поселились здесь уже после моего отъезда два года назад — не знаю, когда именно. Мне кажется, я обратила на них внимание около года назад, и за прошедшие месяцы они постепенно заняли важное место в моей жизни.

Я даже не знаю, как их зовут, и мне пришлось самой придумать им имена. Джейсон — потому что он красив в стиле британских кинозвезд, не как Джонни Депп или Брэд Питт, а как Колин Ферт или Джейсон Айзекс. А Джесс просто хорошо сочетается с именем Джейсон и к тому же ей подходит. Отражает присущую ей красоту и беззаботность. Они отличная пара и созданы друг для друга. Видно, что они счастливы. Они такие, какими мы с Томом были пять лет назад. Они то, что я потеряла, они являются всем, чем мне хочется быть.

Вечер

Моя блузка — такая тесная, что едва застегиваются пуговицы — вся в липких пятнах пота, особенно больших под мышками. Глаза режет, в горле пересохло. В этот вечер мне не хочется растягивать путешествие. Мне хочется поскорее оказаться дома, чтобы раздеться и принять душ, чтобы быть там, где меня никто не видит.

Я смотрю на мужчину, сидящего напротив. Он примерно моего возраста, слегка за тридцать, с темными волосами, седеющими на висках, с землистой кожей. Он одет в костюм, но снял пиджак и повесил на сиденье рядом с собой. Перед ним открыт очень тонкий ноутбук. Печатает он медленно. На правом запястье серебряные часы с большим циферблатом — смотрятся дорого, возможно, швейцарские фирмы «Брайтлинг». Он покусывает изнутри щеку. Наверное, нервничает. Или просто глубоко задумался. Пишет важное электронное письмо коллеге в Нью-Йорк или тщательно подбирает слова, сообщая подруге о разрыве. Он неожиданно поднимает глаза и встречается со мной взглядом, который затем скользит по мне и останавливается на маленькой бутылочке вина на столике передо мной. Он отворачивается. В том, как скривились его губы, чувствуется неприязнь. Он находит меня неприятной.