Девушка в поезде

— Вы… хотели поговорить со мной?

— Нет, наверное, набрал номер по ошибке, — произнес он уже увереннее.

— Ясно.

Я понимала, что он хотел поскорее закончить разговор. Понимала, что его нужно оставить с близкими и мне не следовало мешать ему переживать свое горе. Понимала, но все-таки спросила:

— Вы знакомы с Анной? Анной Уотсон?

— С кем? Вы имеете в виду жену своего бывшего?

— Да.

— Нет. В смысле не совсем. Меган… Меган немного подрабатывала у нее няней в прошлом году. А почему вы спрашиваете?

Я не знаю, почему спросила. Не знаю.

— Мы можем встретиться? Я хотела поговорить с вами кое о чем.

— О чем? — Он был явно раздражен. — Сейчас не самый лучший момент.

Уязвленная его резкостью, я собиралась повесить трубку, но он вдруг произнес:

— Тут сейчас полно людей. Может, завтра? Приезжайте ко мне завтра.

Вечер

Он порезался, когда брился, и у него кровь на щеке и воротнике. Волосы мокрые, и от него пахнет мылом и лосьоном. Он кивает и отступает в сторону, пропуская меня в дом, но ничего не говорит. В доме темно и душно, жалюзи в гостиной опущены, но шторы на стеклянных дверях, ведущих в сад, раздвинуты. На кухне все столы заставлены контейнерами с едой.

— Все приносят еду, — объясняет Скотт. Он жестом приглашает меня сесть, но сам остается стоять, бессильно опустив руки. — Вы хотели мне что-то сказать? — Он произносит это, будто на автопилоте, не глядя мне в глаза. Он кажется сломленным.

— Я хотела спросить у вас насчет Анны Уотсон, о том… даже не знаю. Какие у Меган были с ней отношения? Они ладили?

Он хмурится и берется за спинку стула перед собой.

— Нет. Я хочу сказать… что антипатии между ними не было. И они не очень хорошо знали друг друга. Не общались. — Его плечи обмякли, и стало видно, что он совершенно раздавлен. — А почему вы об этом спрашиваете?

Я вынуждена сказать правду:

— Я видела ее. Мне кажется, я видела ее возле подземного перехода на станции. В тот вечер… когда Меган исчезла.

Он слегка качает головой, стараясь уяснить, что я говорю.

— Прошу прощения? Вы видели ее. Вы были… где вы были сами?

— Я была здесь. Я собиралась… поговорить с Томом, моим бывшим мужем, но я…

Он крепко зажмуривается и трет лоб.

— Погодите — вы были здесь и видели Анну Уотсон? И что? Я знаю, что Анна была здесь, она живет через несколько домов. Она рассказала полиции, что ходила на станцию около семи, но Меган не видела.

Он сжимает спинку стула, и я вижу, что его терпение иссякает.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я пила, — признаюсь я и чувствую, как мое лицо заливает краска стыда. — Я точно не помню, но мне кажется…

Скотт поднимает руку:

— Довольно! Я не желаю больше это выслушивать. У вас явные проблемы с вашим бывшим мужем и его нынешней женой. Это не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к Меган, разве не так? Господи, неужели вам не стыдно? Вы вообще представляете, через что мне пришлось пройти? Вы в курсе, что утром меня возили в полицию на допрос?

Он так сильно наваливается на спинку стула, что я жду, когда она с треском сломается.

— Да еще вы лезете со своей ерундой. Мне жаль, что ваша личная жизнь в полном дерьме, но она — цветочки по сравнению с моей. Уж поверьте! Поэтому прошу вас… — Он кивком показывает на дверь.

Я поднимаюсь, чувствуя себя глупо и нелепо. Мне стыдно.

— Я хотела помочь. Я хотела…

— Вы не можете помочь, разве не ясно? Вы не можете мне помочь. Мне никто не может помочь. Моя жена мертва, и полиция считает, что это я убил ее. — Он почти кричит, и на его щеках выступают красные пятна. — Они считают, что это я убил ее!

— Но… Камаль Абдик…

Стул врезается в стену с такой силой, что одна из ножек отлетает. Я испуганно отскакиваю, но Скотт неподвижен. Он стоит, опустив сжатые в кулаки руки.

— Камаль Абдик, — произносит он, сжав зубы, — больше не является подозреваемым.

Он говорит ровным тоном, но видно, с каким трудом ему это дается. Я чувствую, как ярость буквально переполняет его. Я хочу пройти к двери, но он стоит у меня на пути, загораживая скудный свет, проникающий в комнату.

— Знаете, что он говорит? — спрашивает он, отворачиваясь, чтобы поднять стул.

Естественно, я не знаю, но мне снова кажется, что он разговаривает не со мной.

— Он много чего говорит. Что Меган была несчастлива, что я был ревнивым и подозрительным мужем и — как это? — эмоциональным насильником. — Его лицо искажается от отвращения. — Камаль утверждает, что Меган меня боялась.

— Но он же лжет!

— И не он один. Подруга Меган, Тара… она говорит, что Меган иногда просила ее прикрыть, чтобы она соврала, где Меган была и чем занималась.

Он ставит стул на место, и тот падает. Я делаю шаг в сторону прихожей, и он переводит взгляд на меня.

— Я виновен, — произносит он, и его лицо искажает му́ка. — И без всякого суда.

Он отбрасывает ногой сломанный стул в сторону и садится на один из трех оставшихся. Я застываю на месте, не зная, как быть.

— В кармане был ее телефон, — произносит он, но так тихо, что я с трудом разбираю слова и подхожу на шаг ближе. — На нем осталось сообщение от меня. Последние мои слова ей, последнее, что она прочитала: «Убирайся к черту, лживая сука».