Девушка в поезде

– В самом деле?

Он мне не верит. Она не любит читать. Я вспоминаю их дом – на полках не было книг.

– А что она говорила? Обо мне?

– Ну, что она очень счастлива, – говорю я. – В смысле, с вами. И какие у вас отношения.

Я сама чувствую, что это звучит довольно странно, но не могу вдаваться в детали и стараюсь исправить ситуацию.

– Если честно, в моем собственном браке было не все благополучно, поэтому мне кажется, что дело тут в сравнении и контрасте. Когда она говорила о вас, она буквально оживала.

Что за жуткое клише!

– Правда?

Похоже, он этого не замечает, потому что в его голосе звучит горечь.

– Это здорово.

Он снова замолкает, и я слышу в трубке его дыхание, частое и прерывистое.

– Мы… мы серьезно поссорились в тот вечер, – говорит он. – Мне больно думать, что она на меня злилась, когда… – Фраза так и осталась неоконченной.

– Я уверена, что она не могла на вас долго сердиться, – отвечаю я. – У семейных пар ссоры не редкость. Супруги часто ссорятся.

– Но та ссора была особой, просто ужасной, и я не могу… Мне кажется, я не могу никому об этом рассказать, потому что стану выглядеть преступником. – Теперь в его голосе звучало чувство вины, не отпускавшее его ни на мгновение.

Я не помню, с чего все началось, – говорит он, и я ему не верю, однако вспоминаю, как часто не помнила сама, и прикусываю язык. – Я сильно разозлился. И наговорил… много лишнего. Я вел себя, как кретин. Как полный кретин. Она обиделась. Ушла наверх и собрала сумку. Не знаю, что она взяла, но потом увидел, что нет ее зубной щетки, и понял, что она не собиралась возвращаться домой… Я подумал… она уехала ночевать к Таре. Такое уже было один раз. Один-единственный раз. Это не случалось постоянно. – Я даже не пытался ее вернуть, – продолжает он, и до меня доходит, что он не говорит со мной, а исповедуется.

Он находится по одну сторону стенки исповедальни, а по другую – я, невидимая и безликая.

– Я позволил ей уйти.

– Это было в субботу вечером?

– Да. И больше я ее не видел.

Был свидетель, который видел ее – или «женщину, подходящую под описание» – возле железнодорожной станции Уитни около четверти восьмого. Я знаю это из газет. После этого ее не видел никто. Ни на платформе, ни в электричке. На станции Уитни нет видеонаблюдения, а в Корли камеры ее не зафиксировали, хотя в газетах отмечалось, что это ни о чем не говорит, потому что на этой станции много «слепых зон».

– И когда вы попытались с ней связаться? – спрашиваю я.

Снова долгое молчание.

– Я… я пошел в паб. В «Роуз» – знаете, тот, что углом на Кингли-роуд. Мне надо было остыть и прийти в себя. Я выпил пару кружек пива и вернулся домой. Около десяти. Я надеялся, что у нее было время успокоиться и она дома. Но она ушла.

– Значит, вы пытались связаться с ней по телефону около десяти?

– Нет, – теперь он практически шепчет. – Не пытался. Дома я выпил еще пару бутылок пива, посмотрел телевизор. А потом лег спать.

Я вспомнила о наших скандалах с Томом, обо всех ужасных вещах, которые я бросала ему в лицо под действием алкоголя, как выскакивала на улицу с криком, что никогда больше не хочу его видеть. Том всегда мне звонил, успокаивал и уговаривал вернуться домой.

– Я решил, что она сидит у Тары на кухне и рассказывает, какой я подонок. Поэтому и не стал звонить.

«Не стал звонить». Звучит жестоко и бессердечно, и меня не удивляет, что он никому об это не рассказывал. Это не тот Скотт, которого я себе представляла, которого знала. Не тот Скотт, что стоял за Меган на террасе, положив свои большие руки на ее худенькие плечи, готовый защитить ее от любых невзгод.

Я хочу повесить трубку, но Скотт продолжает говорить:

– Я проснулся рано. На телефоне не было ни одного сообщения. Я не занервничал – решил, что она у Тары и по-прежнему злится на меня. Тогда я позвонил. Телефон переключился на голосовую почту, но я по-прежнему не запаниковал. Я подумал, что она, наверное, еще спит или просто не хочет со мной разговаривать. Номера Тары у меня не было, зато имелся адрес – он был указан на визитной карточке, лежавшей на столе Меган. Тогда я собрался и поехал к ней.

Я удивилась, зачем он к ней поехал, если не волновался, но перебивать не стала. Пусть говорит дальше.

– Я приехал к Таре чуть позже девяти. Она открыла не сразу и очень удивилась моему появлению. Было видно, что она никак не ожидала увидеть меня на пороге своего дома в столь ранний час, и тогда я понял… И только тогда я понял, что Меган у нее нет. И подумал… подумал…

Он не мог продолжать, и мне стало стыдно, что я в нем сомневалась.

– Она сказала, что в последний раз видела Меган на занятиях пилатесом в пятницу вечером. Вот тогда я запаниковал.

Повесив трубку, я подумала, что если не знать Скотта и не видеть, как он обращался с Меган, – а я это видела, – то многое в его рассказе могло бы показаться весьма подозрительным.

Понедельник, 22 июля 2013 года

Утро