Девушка в цепях

Опустилась на скамейку и запрокинула голову. Небо во второй половине дня прояснялось: облака истончались, на месте разрывов просвечивала голубая пастель. Удивительно, но когда я поинтересовалась у иньфайца о времени, он сообщил, что едва минуло три. Учитывая, сколько всего произошло, связанной я пробыла едва ли более получаса. Полчаса, которые показались мне бесконечными. Воспоминания об этих минутах, о минутах бессовестного наваждения, до сих пор отзывались стыдом.

«Мне нет нужды принуждать вас к тому, о чем вы попросите сами».

Прижала ладони к горящим щекам, глядя на расчищенные дорожки. Они петляли между деревьев, усыпанные аккуратными лавочками и шпилями фонарей. Сквозь обнаженные остовы просвечивала тоненькая ленточка Ирты и набережная. Отвернулась, чтобы даже не смотреть в сторону, откуда пришла. А я ведь действительно желала этих прикосновений. Желала так сильно, так яростно – чтобы он коснулся меня там, внизу. Продолжая жестокую ласку и унимая этот пожар.

Всевидящий, как же низко я пала…

Впрочем, проникнуться своим падением мне еще предстоит: если за полчаса я превратилась в чувствительную, подвластную порочным желаниям куклу, что со мной будет в следующий раз? От метки так просто не избавиться, а Орман меня не отпустит. Не отпустит, пока не наиграется.

«Потому что ты моя любимая игрушка».

Сказанные во сне слова заставили содрогнуться.

Сон.

Вот что мне предстоит в самое ближайшее время. Сколько я смогу не спать? Учитывая, что сегодняшнюю ночь провела в полудреме, уже сейчас у меня начинали слипаться глаза. А что со мной будет к вечеру? Но даже если сегодня получится напиться крепкого чая, и не спать снова… это случится завтра, послезавтра или через несколько дней. Да и какая я буду после на занятиях с Илайджей?

Нет, надо что-нибудь придумать.

И придумать прямо сейчас.

Озарение пришло так неожиданно, что я подскочила. Сжимая в руках ридикюль, решительно зашагала к мосту, ведущему на другую сторону района. Не просто зашагала, почти побежала: мне нужно было успеть в центр. В единственную работающую по воскресеньям аптеку, в которой мы случайно оказались с леди Ребеккой, когда мигрень застала ее на прогулке. В тот вечер ей пришлось воспользоваться приготовленными самым обычным аптекарем каплями, и они помогли ничуть не хуже целительских. Правда, стоило нам добраться домой, она тут же их выбросила и сказалась ужасно больной, но…

Мне-то точно выбирать не приходилось.

Я мало знала о снах, зато хорошо помнила, как набегавшись и наигравшись у побережья, падала в постель и засыпала. Так крепко, что разбудить меня не мог даже яркий свет, ни ворчание няни, называющей меня поросенком, не желающим даже расчесаться. И уже совершенно точно в такие ночи мне ничего не снилось: едва сомкнув глаза я открывала их на следующее утро под трели птиц.

А значит, все, что мне нужно – снотворное.

По главной улице Дэрнса (собственно, их здесь было всего три), я не шла, а летела. Почему, ну почему эта мысль не пришла в голову сразу? Тогда я бы даже согласилась, чтобы Тхай-Лао отвез меня в город. Дыхание сбивалось, в боку начинало колоть, и тогда приходилось переходить с бега на быстрый шаг. А потом снова его ускорять. До той поры, пока роскошь особняков, окруженных не садами, а самыми настоящими парками, не сменилась привычным холодом камня и домами попроще. От одного такого как раз отъезжал кэб, и я бросилась за ним:

– Стойте! Постойте! Подождите пожалуйста!

Извозчик натянул поводья и нехотя обернулся: из-под кустистых бровей на меня уставились хмурые глаза. Он что-то жевал, поэтому речь его была невнятной, со «съеденными» буквами.

– Чего ж тк крчать-то?

– Мне очень нужно попасть в центр! – выпалила, задыхаясь. Взялась было за ручку, но тут меня огорошили:

– Я сегдня бльше не бру пассажиров, мисс.

– Пожалуйста! – выдохнула я. – Я заплачу вдвое больше.

– Вчетверо, – извозчик перестал жевать и ухмыльнулся в усы. – Останавливаться больше не буду, а если уж везу, придется за все четыре места заплатить.

Мысленно прикинула: сейчас, должно быть, уже около пяти, если не больше. Аптека работает до семи, это я точно помню – пока леди Ребекка разговаривала с аптекарем, я рассматривала вывеску. Ждать, искать новый кэб (который еще необязательно появится вскоре, или что в нем будут свободные места)?

– Хорошо!

– И деньги вперед. Две сотни фэнтингов.

– Половину суммы, – хмыкнула я. – Вторую половину отдам на месте.

Извозчик прищурился, но все же, когда я вложила ему в руки две бумажки, кивнул:

– Полезайте. И смотрите, держитесь там крепче. Будет трясти.

Не знаю, куда он опаздывал, но нас и вправду трясло. Впрочем, сейчас меня это полностью устраивало, особенно то, что мы не останавливались и влетели в центр на полном ходу. Сумерки уже размыли очертания города, понемногу начали зажигаться фонари. Наспех сунув извозчику еще две бумажки, вылетела из кэба чуть ли не под колеса мобиля. Гудок клаксона заставил подпрыгнуть, но я даже не остановилась, бросившись в проулок, ведущий на нужную мне улицу.