Девушка в тумане

Он подумал об отце Анны Лу, заново увидел, как он принимает ободряющие хлопки по плечу, увидел его все понимающий взгляд. Отец всегда знает истину, даже если невыносимо ее принять. В то утро он попробовал почувствовать себя в его шкуре. Ничего не получилось. А сейчас?

«Я должен ее найти. Я обещал. Я не могу потерять Клеа. Еще раз потерять».

Он призывал себя рассуждать здраво, но это было почти невозможно. Тогда ему в голову пришла мысль вернуться туда, откуда он начал поиски. На вечеринку.

Через пять минут он стоял перед дверью частного дома, откуда доносились приглушенные звуки ритмичной музыки. Он позвонил в колокольчик и несколько раз постучал в дверь, чтобы ему открыли. Ледяная вода заливала волосы и пальто. Когда же кто-то наконец его заметил, он в ярости ввалился в дом.

В просторной гостиной толпились человек шестьдесят подростков. Кто танцевал, кто сидел, развалясь, на диванах. Слишком громкая музыка не давала разговаривать, но от алкоголя ребята размякли. В полумраке и в густом сигаретном дыму было невозможно различить хотя бы одно знакомое лицо.

Наконец он узнал пару своих учеников. Один из них был Лукас, задира с татуировкой черепа за ухом.

– Учитель, с Новым годом! – приветствовал он подошедшего Мартини, дохнув на него острым запахом ликера.

– Ты не видел мою дочь?

Лукас сделал вид, что задумался:

– Так-так… А какая она? Вы можете ее описать?

Мартини вынул из кармана бумажник и достал оттуда фотографию Моники:

– Вот она. Ты ее знаешь?

Лукас взял фото и принялся его разглядывать.

– Хорошенькая, – произнес он, явно провоцируя учителя. – По-моему, она тут сегодня была.

Мартини, однако, не был расположен шутить. Он схватил парня за пропотевшую футболку и припер к ближайшей стенке. Такого с ним еще не случалось, по крайней мере на людях. На них стали оборачиваться.

– Ребята, тут назревает драка! – крикнул чей-то голос, и их быстро окружили.

Но учитель впился взглядом в глаза Лукаса:

– Так ты видел ее или нет?

Мальчишка явно не привык к такому обращению, и в нем нарастало желание дать отпор. Но он сдержался и сказал угрожающе:

– Я ведь могу и донести на вас за такие дела.

Учитель ничуть не испугался:

– Я еще раз повторять не буду.

Резким движением Лукас стряхнул с себя руки учителя:

– Я знаю, где она, – и добавил торжествующе: – Только вряд ли вам это понравится.

Когда Мартини добрался до указанного дома, дождь прошел. Света в доме не было. Дверной колокольчик прозвучал в абсолютной тишине. Потом кто-то зажег лампочку в коридоре.

Сквозь матовое стекло двери Мартини видел, что происходит внутри, и ему казалось, что это мираж, дурной сон.

Ему открыл дверь голый по пояс парень с абсолютно гладкой, словно полированной, грудью. Он был босой, и на нем наблюдались только спортивные штаны. За ним из какой-то комнаты высунулась Моника. Она была одета, но растрепанные волосы рассказывали другую историю.

На обратном пути оба не проронили ни слова. Мартини ограничился тем, что позвонил жене и сказал, что все в порядке, они едут домой. Но больше ничего говорить не стал.

– На вечеринке было очень скучно, и мы сбежали, – принялась оправдываться девочка.

Отец молчал.

– А потом мы заснули и не заметили, сколько прошло времени. Мне очень жаль.

Мартини яростно сжимал руль, не обращая внимания на боль в перевязанной руке.

– Ты курила? – грозно спросил он.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Травку курила?

Она тряхнула головой, зная, что врать бесполезно:

– Я не знаю, что это было, но клянусь, что больше не было ничего.

Мартини старался сохранить спокойствие.

– И тем не менее сейчас будешь объясняться с мамой.

Когда он припарковал белый внедорожник в конце бульвара, Клеа уже стояла на крыльце в своем кардигане. Моника вышла из машины первая. Отец смотрел, как она бежит к дому. Клеа раскинула руки и прижала дочь к себе, этим объятием сбрасывая напряжение. Мартини наблюдал за сценой сквозь лобовое стекло, и ему не хватило мужества нарушить этот миг своим вторжением. Он снова подумал о том, что произошло в его семье шесть месяцев назад, когда он чуть не потерял все.

Нечто.

Нет, этого больше не случится. Никогда.

3 января Одиннадцать дней после исчезновения

Прогноз оправдался. Двое суток без передышки лил дождь.

Наутро третьего дня сквозь тонкую пелену полупрозрачных облаков проглянуло бледное солнышко.