Девушка, видящая призраков (ЛП)

Костяной великан посмотрел на меня зелеными огнями глаз, пока я висела. Он не понимал, что я отрезала один из меридианов. Нужно действовать, пока он не заметил.

Я развернулась и ударила по точке Солнца и Луны персиковым мечом. Точное попадание. Канал энергии заискрился красным и желтым, угасая.

Кулу-Янлин теперь это ощущал.

Два из пяти.

На изучение прикосновения смерти уходили годы, терпение и практика. Нужно было запомнить шестьсот сорок девять точек меридианов тела, знать, как они работают. Сложная геометрия энергии тела должна была стать знакомой, как счет монет. Нужна была точность хирурга, чтобы нанести удары в точки, не видя ток энергии.

Но это и отличалось.

Я видела ток энергии Кулу-Янлина. Ци поднималась и опадала вокруг его скелета, параллельные ручьи инь-ци и янь-ци двигались в разные стороны. Я видела сеть энергии тела монстра, раскинувшуюся на пятьдесят футов. Мне точность не очень требовалась.

Я прыгнула и бросилась к точке Центрального сокровища, где энергия со спины переходила на грудь. Она разбилась под моим мечом. Сине-зеленый огонь в глазницах Кулу-Янлин трепетал, стал тусклым.

Кулу-Янлин открыл рот и завопил.

— Бам, — сказала я с улыбкой. Почти без ци голос Кулу-Янлина был не громче колокола церкви. — Бам, — я лезла по его ребрам.

Он попытался рукой снять меня с груди, но я успела провести мечом по точке Тихого моря. Гейзер искр вылетел из разрезанного меридиана инь. Это был четвертый удар.

Он обвил костяными пальцами мою талию и снял меня с груди. Он поднял меня к лицу. В прохладном воздухе ночи мы смотрели друг на друга. Огонь его глаз был угасающими свечами. За тонкими трещинами на лице я видела так много боли. Сотни людей. Гнев, боль и голод сотен умерших вдали от могил предков. Некоторые погибли, когда обрушились шахты. Других убили. Без причины. Каждый из сотни человек был с мечтами и стремлениями. И каждая жизнь закончилась трагедией.

Лю Цянь и Том Вонг устроили эти трагедии.

— Прости, — сказала я и вонзила меч в точку Изящного поместья.

Я уже падала с тридцати футов. В этот раз я замедлила падение, схватившись за балкон, рухнув на настил, но все равно падение оглушило.

Я была в пятидесяти футах в воздухе над мощеной улицей, когда Кулу-Янлин развалился.

Вся магия, что держала его, пропала. Свет глаз потух, череп и челюсть, зубы во рту, позвоночник, все ребра, руки и ноги обрушились пеплом и песком одновременно на улицу.

Я падала. Я со странным любопытством смотрел, как улица приближается ко мне.

Захлопали крылья, моя одежда словно зацепилась за щипы, и я перестала падать.

Чайки поймали меня. Я повернула голову. Хлопанье тысячи крыльев было похожим на шум моря. Джиуджиу вела их с довольным взглядом. А на ее спине…

— Вы снова меня спасли, — сказала я духу глаза моего отца.

Джиуджиу вела, я парила за ними с господином Янци на плече. Меня удерживало облако трехглазых чаек, мы парили над улицами квартала и обозревали ущерб. Два здания стали обломками. Мы увидели трупы четверых.

— Он съел их, — сказала я господину Янци. — Он был так голоден. В нем было столько умерших от голода в шахтах. Они надеялись на спасение, но не случилось.

— Это был весь его разум, — сказал он, кивнув. — Кулу-Янлин слушался Лю Цяня. но помнил только голод.

— Но у него не было желудка. Он ел людей и оставался голодным. Он не наелся бы и всеми в квартале.

Господин Янци покачал глазом и вздохнул.

Мы прибыли к перекрестку Дюпон и Сакраменто, где я видела отца до этого. Я оставила его подпертым, чтобы он не подавился своей кровью, а потом побежала уничтожать Кулу-Янлин. Он теперь сидел. Его глаза были раскрыты, он вяло смотрел на меня.

— Опустите меня, — сказала я чайкам.

— Ли-лин, что ты… — сказал отец хрипло и неуверенно. — Что…

— Спустите ее, — сказал господин Янци чайкам, и они опустили меня на ноги.

— Ты можешь встать? — спросила я у отца. — Тебе нужно в лазарет.

— Ты… — сказал он. — Чайки… как ты…

— Это Хайо Шень, отец, и я их защищаю. Но тебе нужно к доктору Вэю. В тебя стреляли.

— Просто сломано ребро, — сказал он. — Где Кулу-Янлин?

— Мертв. Его кости рассыпались пеплом на улице Сакраменто.

— Мертв? Как?

— Я убила его, отец.

— Ли-лин, то ты… — сказал он. — Как ты…

— Я использовала на нем прикосновение смерти.

Отец неровно встал на ноги. Он повернулся ко мне, как к незнакомке. Еще и с большим ножом.

— Ты знаешь прикосновение смерти?

— Не совсем. Я заставила Лю Цяня научить меня основам. Порядок ударов и точки. Хватило, чтобы убить большую и медленную мишень, чьи меридианы видно. Отец, у тебя кровь.

— Лю Цянь, — отец плюнул. — Где он?

— Он повержен. Его рука-демон мертва. Я расскажу тебе в лазарете, отец.

— Я пойду, когда буду готов, — сказал он. — Не указывай мне.

Я вздохнула. Ему нужно было в лазарет, но если я буду настаивать, он точно откажется.

— Отец, — начала я, — когда я убила руку Лю Цяня… — было сложно говорить это. — Произошло нечто странное.

— Что? — спросил он.

— Она стала прядью длинных белых волос.

Мы переглянулись.

— Нет, — он отвел взгляд. — Это не она.

— Отец, — медленно спросила я. — Бай-фа-мону жива?