Девушка вне всяких подозрений

Когда возвращались, Петя спросил начальника убойного отдела, почему он всегда предлагает подозреваемым признать вину и обещает, что наказание в таком случае не будет строгим.

– Во-первых, я никого не обманываю. Чистосердечное признание не освобождает от ответственности, только делает наказание не максимально суровым, и про особый порядок рассмотрения дела в суде – тоже чистая правда. А во‐вторых, это я говорю далеко не каждому, а только в исключительных случаях. Никогда не сделаю такого предложения педофилу, убийце стариков и маньякам. Но сам подумай: этот Артем – паренек-то неплохой, любит животных, рыбок и свою жену. Он узнал, что Алиса ему изменила – это трагедия для него. Да еще Нина изобразила из себя страдалицу – сестру по несчастью. Женщина она интересная, не законченная дура, знает, как мальчиков разводить на сексе: вот и уговорила одного и второго – фитнес-тренера и чистильщика аквариумов. Если честно, то и я ей был готов поверить. Она плакала все время, а против женских слез я бессилен…

Глава седьмая

…Майор Грицай, прибыв в сторожку у въезда в гаражный городок, обнаружил там мертвого сторожа. Убили его точным ударом заточки в сердце, и произошло это совсем недавно. Заточка – зоновская, сделанная из трехгранного напильника, – вероятно, должна была убедить оперативников и следователей в том, что убийство совершил уголовник после ссоры во время совместного распития спиртных напитков. На столе стояли пустая бутылка водки и два пустых стакана, а на полу – несколько бутылок пива. Наверняка на всех этих предметах есть отпечатки: скорее всего, самого убитого сторожа и какого-нибудь маргинального алкаша, имеющего судимость, так что его отпечатки пальцев найдутся в полицейской базе. Расчет был сделан на то, что делом будут заниматься не профессионалы, а дураки, желающие лишь одного – поскорее раскрыть преступление. Во-первых, опытный уголовник даже в пьяном состоянии никогда не оставит орудие преступления на месте: ценная вещь как-никак, и опять же отпечатки на заточке, а во‐вторых, пустые пивные бутылки, скорее всего, специально привезли, чтобы запутать следствие. А пустая водочная бутылка – и вовсе розыгрыш: никто не оставляет пустых бутылок на столе. Как только разлиты остатки, бутылку убирают – чаще всего на пол. Так что не было никакого совместного распития.

При убитом не нашли ни денег, ни мобильного телефона, ничего, что могло бы представлять хоть какую-нибудь ценность. Стол с натюрмортом из пустой бутылки, стаканов и ошметков вяленого леща на обрывке газетной страницы был старым, обшарпанным, застеленным древней клеенкой, поверх которой лежал лист потертого оргалита. Отодвинув клок газеты, Грицай обнаружил под ним листок бумаги с записанными на нем номерами телефонов, необходимых сторожам для выполнения своих обязанностей: директора городка, электрика, водителя эвакуатора и прочие. В конце длинного списка был еще один номер, обладателем которого числился некий Леха. Именно так звали второго сторожа, а вот имя убитого майор вспомнить не мог. Но все равно позвонил.

Долго никто не отзывался, а потом сонный голос произнес:

– Ну, чего надо?

– Леха, это майор Грицай.

– Какой еще майор, на фиг!

– Ты где сейчас?

– В Караганде. Что еще за майор?

– Слушай сюда. Я в твоей будке… Витька замочили, и тебе надо…

– Какого Витька? Может, Валька?

– Ну да – перепутал от волнения за твою жизнь: его заточкой в сердце. Сейчас они пошли за тобой. Вас обоих мочат за то, что вы свидетели.

– Чего свидетели?

– Ведь только вы можете опознать тех парней, которые в гараже с подвалом тусовались. Ты их имена знаешь?

– Так и не спрашивал я. Вроде как одного звали Крупа, другого Толян… Еще какой-то был – не помню. Но старший у них Азамат: он там всеми заправлял.

– Точно Азамат?

– Ну да. Он и похож на грузина, но по-русски как мы с тобой… Но я близко к ним не подходил…

– Ладно, называй адрес, сейчас к тебе с бойцами подъеду.

– А с чего вы взяли, что они ко мне попрутся? Они же не знают, где я сейчас кантуюсь.

– Валек им все рассказал, перед тем как они его… Так что запрись, подопри дверь чем-нибудь, на телефонные звонки не отвечай, только если я позвоню. И жди. Называй адрес! Откроешь дверь, только когда назову себя – майор полиции Грицай.

Сергей Иванович прибыл на место первым. Не выходя из машины, осмотрел двор, но ничего подозрительного не обнаружил. Припаркованных у дома автомобилей стояло немного, и все пустые. Машины были старыми, дома в округе – обветшалыми: в них жили, судя по всему, люди небогатые, скорее всего, просто бедные, которым не по карману приобрести себе другое жилье, более комфортное и не в таком убогом месте. Вокруг росли высокие старые тополя и липы со срезанными до уровня крыш ветвями, чтобы не закрывали солнца. Дома были четырехэтажными, а потому много срезать не пришлось. Метрах в пятидесяти от подъезда, в котором находилась квартира Лехи, расположился павильон уличного кафе. Майор хотел подойти и заглянуть в него, но тут подъехала полицейская дежурная машина.