Девушка-волк

Я так хотела позволить слезам, которые готовы были брызнуть, заскользить по моим щекам, но сдержалась. Я ни за что не буду плакать перед этим гигантом и ведьмой. Лучше подожду, когда окажусь одна в своей комнате, и уже там как следует поплачу под одеялом, как уважающая себя женщина, черт побери.

Эти кандалы были на мне столько, сколько я себя помню. Они сковывали мою сущность, не давая ей освободиться. Я так давно мечтала от них избавиться…

Ведьма шагнула ко мне.

– В этой комнате есть звукоизоляция? Процедура довольно болезненная.

Я попятилась, пока не уперлась спиной в стену.

О болезненности меня не предупреждали.

Мужчина кивнул, подошел к стене – и внезапно на стекле появилось цифровое меню. Он нажал несколько значков и снова кивнул ведьме. Она посмотрела на меня, сощурившись.

– Так ты хочешь снять их или нет? У меня другой клиент через пятнадцать минут.

Она что, вроде нотариуса? Втиснула меня в свободное окно в своем перегруженном расписании? Мой язык словно превратился в наждачную бумагу. Тяжело сглотнув, я кивнула. Я очень, очень хотела снять кандалы.

Она поманила меня рукой, и я медленно подошла.

– Ты родилась за пределами Города вервольфов? – спросила она, глядя на документы на стеклянном столе.

Я кивнула.

– Когда тебя впервые сковали? – спросила она.

Я тяжело сглотнула.

– Первую пару мне надели на первый день рождения. Потом я получила вторую пару в пять лет, а эту – когда мне исполнилось двадцать, – я показала ей кандалы.

Раньше, когда ведьмы меняли кандалы на размер побольше, снимать их было не больно, так что я недоумевала, почему сейчас должно быть по-другому.

– Раньше их снимали без боли…

Она подняла бровь.

– Это потому, что раньше снимали не магию внутри них, только металл, в котором она заключалась, чтобы кандалы росли вместе с тобой. Я же собираюсь снять само заклятие, прикрепленное к твоему телу все последние… – она вновь глянула на свои записи. – …двадцать лет. Да, это определенно будет больно.

Вот блин. Моя волчица рвалась наружу, и я знала, что мои глаза пожелтели. Серебристые клочки шерсти стали расти на руках. Ведьма отступила на шаг, посмотрев на Юджина.

– Она… не должна уметь так делать… – сказала она, нахмурившись.

Шерсть на руках достигла кандалов, и меня ударило током, отчего я закричала.

Они неловко переглянулись, не зная, что предпринять.

Юджин нажал что-то на планшете.

– На нее поступали жалобы директору школы, что она чуть не превратилась… – он помедлил и посмотрел на меня почти с гордостью. – …триста девяносто раз.

Я старалась сохранить серьезное лицо. Моим родителям никогда не удавалось даже начать превращаться с кандалами – лишь иногда их глаза желтели, но их волки находились под контролем. В отличие от моего.

Ведьма фыркнула.

– Ну, значит, изначальное заклятие на нее накладывали полные идиоты. Кстати, кто это был?

Он снова посмотрел на экран планшета.

– Белладонна Монгрейв. Ваша верховная жрица.

Она слегка порозовела и отмахнулась от него:

– Ладно, неважно. Все равно я сейчас их сниму.

Она положила на край стола черный мешочек и достала оттуда медный нож.

Я вздрогнула. От страха волчица во мне снова попыталась перехватить контроль, но я подавила ее усилием воли.

Если я сделаю это, если выдержу боль, стану свободна. Наконец-то впервые в жизни я смогу… превратиться.

Юджин положил планшет на стол и встал за моей спиной.

– Я буду держать тебя, чтобы ты не дернулась и нож не перерезал твою главную артерию, – сказал он.

Чего?

«Перерезать главную артерию» – эти три слова я предпочла бы больше никогда не слышать.

Я кивнула со слезами на глазах.

Когда сильные руки схватили мена за локти и приподняли мои руки к потолку, чтобы ведьме было удобнее работать с кандалами, мне потребовался весь мой самоконтроль, чтобы не укусить его и не начать сопротивляться.

Меня переполняли паника и тревога: вся эта ситуация воскрешала в памяти очень темное воспоминание, о котором я не хотела даже думать, нечто столь ужасное, что я подавила его в самой глубине сознания, и оно всплывало на поверхность, только когда я чувствовала себя загнанной в угол, пойманной в ловушку. Юджин, удерживающий мои руки, невольно напомнил мне о той ужасной ночи пять лет назад. Мое дыхание участилось. Я изо всех сил попыталась отбросить всплывшую перед глазами картину. Черные шелковые простыни, четыре вампира, кровь…

Я встряхнула головой, стараясь избавиться от этих мыслей. Из моего горла непроизвольно вырвался жалобный стон.

«Я в порядке, я в порядке, я в порядке», – повторяла я мысленно, зная, что Юджин не собирается причинять мне боль и просто пытается помочь.

Я наконец буду свободна. Смогу быть волком, трансформироваться, когда захочу… Я не могла даже вообразить.

Мои родители тоже были скованы – так что до сегодняшнего дня я никогда не видела вервольфов в их волчьей форме, как тех студентов на газоне. Я справлюсь.