Девушка, женщина, иная

но даже будь она богатой, все равно бы не мухлевала, она, как и Варис, пойдет на диплом с отличием, чтобы ее не вышвырнули в этот огромный злобный мир с плохими отметками и без генерального плана на будущее; она говорила со студентами последнего курса непосредственно перед выпуском, и те были в ужасе, не представляя себе дальнейших шагов

ее манит мастерская степень по журналистике, а дальше – в Лондон, где она своя и не надо снимать квартиру, так как можно жить с мамулей

она постоянно пишет в студенческую газету «Nu Vox»[12], и ее колонка «Почему мой профессор не черный?», вдохновленная конференцией в первом семестре, вызвала больше откликов онлайн, чем любая другая в том месяце, и половина из них принадлежала полным невеждам-анонимам, урожденным расистам с двумя извилинами, самым трусливым на свете уродам и троллям-одиночкам

в общем, эта статья сработала на ее репутацию, она стала в кампусе узнаваемым персонажем, чьим мнением интересовалось медиасообщество и, в частности, студенческое радио

в следующем году она постарается публиковаться в профессиональных газетах и продвинутых блогах, а на третьем курсе, когда получит такое право, попробует стать редактором «Nu Vox»

и избраться президентом медиасообщества

уже продумывает стратегию будущей кампании

держитесь, задохлики-узурпаторы, лучше не стойте у нее на пути

она знает, просто не будет, но готова к бою

* * *

Язз мысленно переключается на других членов команды

симпатяга Кортни до поступления в универ была наивной простушкой, но быстро поднаторела в их среде, предпочтя ее типичным студентам Восточной Англии; а команда подобралась та еще:

засранка с гуманитарным уклоном, чья мать – лесбиянка, а отец – гей-интеллектуал

супербогатая обманщица, политически связанная со старой египетской элитой

сомалийка-мусульманка, носящая хиджаб и поднаторевшая в боевых искусствах

Варис, имеющая за плечами такую болезненную семейную историю, из них самая продвинутая, хотя терпеть не может, когда ее начинают жалеть

жизнь обошлась с ней предельно несправедливо, из-за чего она рано повзрослела

точно так же, как разные препоны заставили Язз быстро повзрослеть

но хватит отвлекаться

спектакль «Последняя амазонка из Дагомеи»

начинается.

Доминик

1

Доминик увидела Нзингу на станции «Виктория» в час пик

ее сшибла накатившая толпа немилосердных лондонских пассажиров, спешащих успеть на поезд любой ценой

при этом ее сумка открылась, и оттуда вывалилось все от А до Я: паспорт, путеводитель по Лондону, пеньковая сумочка, тампоны, камера «Зенит», палмеровский крем для рук, амулет от сглаза, охотничий нож с рукояткой из слоновой кости

Нзинга была несказанно благодарна, когда проходившая мимо Доминик вызвалась ей помочь, и они вдвоем принялись ползать по полу и собирать все барахло

когда они закончили и Нзинга выпрямилась в полный рост, это было сродни экзотическому видению

не женщина, а статуэтка с лоснящейся кожей и развевающимися одеждами, скульптурная лепка лица, сочные губы, ниспадающие до бедер тонкие дреды с вплетенными в них серебряными амулетами и яркими бусинками

Доминик никогда не видела ничего подобного и тут же пригласила незнакомку на чашечку кофе, не сомневаясь, что та, как любая лесбиянка, скажет «да», а такое подозрение у нее сразу возникло

они уселись напротив друг дружки в вокзальном кафе, и Нзинга потягивала теплую воду с долькой лимона, единственный горячий напиток, которого касались ее губы; я не позволяю себе надругательства над своим телом, сказала она

а параллельно

Доминик пила гранулированный кофе, в котором растворила два пакетика с сахаром, поглощала один за другим хорошо усвояемые бисквиты, да еще конфетки на десерт, и испытывала угрызения совести: пихает в себя всякую дрянь, иными словами, совершает бесконечные надругательства над собственным телом

она впервые видела живьем афроамериканку, и Нзингин акцент пробуждал в памяти сенсорные наслаждения от теплого кукурузного хлеба, липких ребрышек, супа из стручков бамии, джамбалайи[13], листовой капусты, хрустящей, поджаренной, карамели с арахисом и чего-то еще, о чем она читала в романах афроамериканских женщин

Нзинга впервые посетила Англию, после того как ее отсюда увезли ребенком, а перед этим совершила паломничество в Гану и провела две недели на исторической родине, посмотрела форт Эльмина, где держали пленных африканцев, перед тем как их отправить в Америку в качестве рабов

гид привел их в темницу, закрыл дверь

в жаркой удушающей темноте он с наглядными подробностями описывал, как почти тысяча людей теснились в пространстве, рассчитанном максимум на двести, ни удобств, ни туалета, скудная пища и вода на протяжении трех месяцев

в тот момент на меня навалились четыреста лет рабства, и я не выдержала и разрыдалась, Доминик, я рыдала и говорила себе: белому человеку еще предстоит за многое ответить

Доминик удержалась от того, чтобы сказать ей: разве одни черные не продавали других черных в рабство? так что все куда сложнее