Девушка жимолости

Вэлери Вутен выглядела злой даже теперь – изглоданная раком, беспокойно ворочающаяся на грязной наволочке. Об этом свидетельствовали морщины на ее лице. Они навсегда запечатлели многолетние неодобрительные гримасы, злобные взгляды, кислые мины. Кожа была желтая, щеки ввалились, к подбородку присохли остатки пищи. Явно никто особо не утруждался тем, чтобы облегчить ей переход в Вечность.

Она открыла глаза. Карие, подернутые пленкой, они уставились на Анджелу, потом неуверенно оглядели комнату. Больная протянула руку, и сиделка вложила туда небольшой деревянный крестик, выудив его из складок синельного покрывала. Женщина с жадностью схватила распятие прозрачными пальцами с выступающими венами.

– Поздоровайтесь с племянницей, мисс Вэл, – сказала Анджела.

Она повернула ко мне голову, рассеянный взгляд остановился на мне.

– Твой муж знает, что ты здесь? – спросила она слабым голосом.

Пульс стучал молотком в ушах, я заставила себя подойти на шаг, дотронулась пальцами до покрывала.

– Здравствуйте, тетя Вэлери. Как вы себя чувствуете? – Я взглянула на Анджелу.

– Где твой муж? – Теперь она смотрела уже осознанно, немного прищурившись, пытаясь понять, что происходит.

– Ничего, если мы поговорим с ней без вас? – спросила я Анджелу.

– Не вопрос. – Она махнула рукой. – Там сейчас начнутся «Домохозяйки». Скоро таблетки перестанут действовать. Позовите меня, если она начнет говорить гадости.

Джей встал в середине комнаты, а Роув топтался возле двери. Я повернулась к хозяйке дома и села на край большой кровати.

Вэлери прижала крест к груди, накрыв его другой рукой.

– Она меняет местами кресты, пока я сплю. Она забрала тот, с гранатами.

– Мне жаль. Я скажу, чтобы вернула.

– Не поможет. Они за этим и пришли – крадут, прячут вещи.

Началось. Давняя, допотопная недоброжелательность. При всей своей предсказуемости – всякий раз как пощечина.

Она дала мне еще один шанс ответить на свой любимый вопрос:

– Твой муж знает, что ты не дома? Ему это не понравится. Ты не должна была приходить. – Я видела, как сошлись морщины между бровей, как поджались губы. – Уолтер тоже будет недоволен.

– Я хотела спросить вас кое о чем, тетя Вэл, если можно.

Она промолчала, так что я продолжила:

– Я хотела спросить вас, знаете ли вы Трикс.

– Но ты и есть Трикс, – ответила она. – Разве нет? Дочка Колли и племянница Уолтера.

Я не ответила, и головоломка начала складываться сама собой: значит, Уолтер Вутен приходился братом моей бабушке. Вэлери и Уолтер Вутен были мамиными дядей и тетей. Соответственно, Вэлери – моя двоюродная бабка. Назвавшись ее племянницей, я оказалась недалека от правды.

– Да, мэм. – Мурашки пошли по коже. – Правильно, я Трикс.

Она отвернулась.

– Муж знает, что ты здесь?

– Нет, тетя Вэл. Но не могли бы вы рассказать мне, что случилось той ночью, когда я попала к вам в дом?

У нее поменялся голос, стал высоким, как у ребенка.

– Уолтер не хочет, чтобы я об этом рассказывала. Это не должно отразиться на семье.

– Но я тоже член семьи. Мне вы можете рассказать.

– Нет, Уолтер сказал…

– Ну пожалуйста, прошу вас, тетя Вэл.

Она снова повернулась ко мне. В глазах был упрек.

– Как Элдер может победить на выборах, если ты мотаешься бог знает где и без конца пьешь эти таблетки? И связалась с подростком?

Она имела в виду моего отца и его борьбу за пост генерального прокурора штата. Дескать, моя мать поставила под угрозу все его амбициозные планы. Роув за моей спиной многозначительно откашлялся.

– Из-за этого вы оба в дерьме, – продолжала старуха. – А Уолтер говорит, что будет еще хуже. Так всегда и бывает – чем дальше, тем хуже. – Она посмотрела на дверь.

Сердце у меня забилось чаще.

– Что будет еще хуже?

– Уолтер запретил говорить об этом.

– Мне можно рассказать.

– Когда тебе исполнится тридцать. Им придется запереть тебя.

– Но почему? Зачем им меня запирать?

– Ты сойдешь с ума. У всех ваших девиц так, Уолтер говорит. Это гора так действует. И его мать Джин, и сестра Колли, ты знаешь. У всех этих девчонок с горы не все дома. Даже при том, что они жили не на горе – не совсем на горе. Они жили в долине, в долине Сибил. Он же, наверное, рассказывал тебе о той… Ну о той, что сняла с себя всю одежду и забралась на пожарную вышку? Хотя нет, она не была из ваших, из Вутенов, она была Лури.

Старуха начала путаться.

– При чем тут тридцатилетие?

– Проклятие. Грехи поколения. Оно поражает в тридцать. – Она помрачнела, и я увидела, как ее губы брезгливо скривились. – Ты знаешь. Когда тебе исполнилось тридцать, ты притащила в дом этого мальчишку. Прямо ко мне домой. Грозилась убить нас. Но Элдер пришел и со всем разобрался. И мы не вмешивались. Уолтер говорит, Элдеру виднее. – Ее голос снова стал жалобным и тихим.

– Что ему виднее?

– Как с тобой управляться.

– О чем вы?

Она посмотрела на меня как на идиотку.

– Это дело Элдера – решать, что ему делать со всем, во что ты влипла. С тем парнем и таблетками. Элдер сначала думал насчет психиатра, но потом придумал еще лучше. Люди в округе слишком много болтают. Вот он и решил тебя запереть. Уолтер говорил, что не стоит. Говорил…

– Что?