Девушки Сергея Пухова

Пульс хороший для утренней пробежки. Дыхание почти ровное. Притворяется? Для его возраста это было бы совсем по-детски. Шрамчик на подбородке… Смотрит изучающе… Глаза добрые… Карие…

- Запишитесь на приём к врачу. Вам нужно обследоваться. С сердцем не шутят.

- К вам?

- Можно и ко мне.

А вот зачем она это сказала, доктор Томилова сама не поняла, покраснела, почувствовала, что покраснела, поднялась и побежала дальше.

«Я влюбился, - подумал Пухов, рассматривая тонкую фигурку доктора Томиловой сзади. - Я влюбился! Сразу, с первого взгляда. О, Елена Максимовна!.. Вы прекрасны! Как я счастлив!».

***

- Алле-у… - сказали ему нежным голосом. - Хочешь узнать какого цвета у меня трусики?

Не спится «шахматистке».

- Про трусы не хочу, а хочу узнать, что у тебя в голове. На фига ты занимаешься этим делом?

Пухову смешно слушать - дебил, козёл, гуманоид… А «гуманоид» - это уже интересно.

- А ты проститутка.

Время - скоро одиннадцать, Лара ругается, помолчит и опять ругается. Она датая, сильно датая, не вдребезги, но очень. Пухов отводит телефон от уха и опять подносит - насколько её хватит? За стенкой музыка долбит, Верунчик попсу гоняет, а потом старину поставила - грустного Поля Мориа. Дурдом. И Пухову от Поля самому стало грустно.

- Кончай, дорогуша, охрипнешь, - сказал Пухов.

- Я тебе не дорогуша, а ты на букву «м».

Перестала ругаться, уже хорошо.

- Давай я к тебе приеду?

- За десять тысяч?

- Забесплатно.

- Зачем?

- В гости.

- Мне таких гостей не надо.

- А тогда?

- Тогда выпивши был. Это у меня бывает. Иногда.

- А мог бы ты полюбить проститутку?

- Есть много других девушек. Нормальных.

- Я ненормальная?

- Ненормальная. Нормальные девушки такими делами не занимаются.

- Да что ты обо мне знаешь? - спросила Лара, всхлипнула и заревела в голос.

Как они достали своими слезами!

- Слышь, Лара… Извини. Я тебе на гитаре поиграю, только успокойся, - сказал Пухов и пошёл в спальню за гитарой. Нет бы бросить трубку.

Телефон на «громко», спокойная мелодия, чуть не колыбельная, играл минут пять или семь, долго, может отключится Лара. Поиграл, взял трубку и приложил к уху, тут она, сопит, дышит, дышит.

- Навылась? - спросил Пухов.

- Навылась. Красиво. Что это было?

- Сам подобрал.

- Молодец. Здорово.

- Раньше лучше играл, сейчас рука не очень. После аварии.

- А я стихи пишу. Про любовь.

Про любовь… Мы все про любовь. Еще одна стихоплётка.

- Что молчишь?..

- Стелюсь, спать пора.

- У тебя нет жены, - сказала Лара, - и тебе нужна женщина.

- Женщины всем нужны.

- Тебе очень нужна. Я знаю.

В корень зрит. Прочувствовала Пухова одиночество. А вдруг она Ночная Фея? Не… голос не тот. Но вроде бы и похож.

- Откуда знаешь про жену? - спросил Пухов.

- В квартире не видно женской руки. И сам сказал: «жена рыжая была» и у Гриши спросила. Ты не думай, я с ним не…

- Давай спать, Лара! - сказал Пухов и выключил мобильник.

***

Гришка побожился - не спал с Лариской, в кабаке встретил, поболтали за школу, одноклассников, взял телефончик. Повеса, часто по ресторанам, тётушка прошлым летом умерла, завещала квартиру. Гриша наследство продал, теперь богатый, сорит деньгами, Пухову бы такую тётушку, прости, господи, но на всех таких тетушек не бывает.

Гриша пришёл с коньяком, хорошо посидели, поговорили о женщинах, о всяких женщинах, о «падших» в том числе, и вспомнили Ларку.

- Женись на ней, - предложил Гриша на полном серьёзе. - Проститутки самые верные жены. А почему? А потому что нагулялись.

- Никто не знает, нагулялись они или нет. Но тебе виднее. Сам женись.

- Я бы женился, но я женат и она девушка крутая. Не про меня. Возьмёт тебя в ежовые рукавицы, войдёшь в колею.

- Ну и не про меня. У меня своя колея.

Про Высоцкого Гриша слышал.

- Ладно, - сказал Гриша, прищурясь. - Скажу, как другу. Имел на неё виды. Но Лариска не проститутка, прикололась над тобой. Ларка девушка богатая. У неё два бутика в центре, парикмахерская на Ленина и фитнес на Гарибальди. Бизнес-герла. Что я, врать буду?

Ещё как будешь. Но сейчас вроде не врёт. Нормальные такие зигзаги. И крутые виражи.

- А кем был Гарибальди?

- Пиратом… - ответил Гриша, немного подумав. - Нет, художником. Точно, испанский художник 16 века. Или 17…

- А Наполеон когда был?

Гриша задумался ещё глубже.

- В девятнадцатом. Отстань от меня.

- А кто такой Пиранези?

Слово за слово и разругались. Ничего себе друг, тоже прикололся, дал телефончик! Гриша психанул, схватил со стола «Истоки морали» и хлопнул дверью.

На улице дождь, в квартире холодно, на душе погано. Пухов выдернул курточку из шкафа и собрался в магазин. Звякнул звонок - дзын-нь… дзын-нь… Неужели «шахматистка»?

- Ошиблась квартирой? - спросил Пухов у длинноволосой брюнетки с мокрым зонтом.

- Сейчас узнаем, - ответила незнакомка, изучая Пухова загадочным взглядом.

- Узнавай, - надевая курточку, буркнул Пухов, - а то я иду гулять.

- На улице дождь, а у тебя зонта нет.

- А мне всё равно. Ты кто?

- Можно войти?

- Не можно. Серёжа идет в магазин. У него отвратительное настроение и он не никого не ждёт.

- А зачем Серёжа собрался так поздно в магазин?

- За бутылкой, - зло ответил Пухов, - чтобы нажраться. Уйди с дороги.