Девушки в бегах

— Не говори Кэти ни слова. Она еще ничего не знает. Ты не попадешь в школу Харроу, если твои родители недостаточно богаты или недостаточно известны, а лучше и то, и другое вместе. Титул лорда переходит по наследству.

— Ты хочешь сказать, что рано или поздно Грег тоже станет лордом? — с удивлением спросила Лиза.

— Страшно от такой мысли, так? — поинтересовался Филипп.

— Ну и ну! — промолвила Лиза. — Кэти придется перестать чертыхаться.

— Но ты же еще не знакома с лордом Фредди, — рассмеялся Филипп.

— О, Филипп, я не могу в это поверить!

— Поверишь, когда в этом маленьком садике приземлится вертолет. Сегодня после обеда мой отчим прилетит вместе с ними в Гибралтар, а пбтом они на вертолете доберутся сюда.

— Кэти будет в шоке, — едва слышно произнесла Лиза.

— Этого Грег и добивается. Он сказал, что это будет для нее хорошим уроком. Кэти настаивает на том, чтобы сдать свой обручальный перстень обратно в магазин, уверяя Грега, что они не могут позволить себе такую дорогую вещь.

— Она чувствует себя виноватой в том, что он вышел в отставку. Они с Грегом вступили в близкие отношения, когда он вел расследование дела Чарльза Бонда, и, по мнению Кэти, должен был понести за это наказание, — сообщила ему Лиза.

— Она просто не слушает его доводы. Грег объяснил ей, почему уволился с этой работы: она слишком опасная и требует полной самоотдачи, у него практически не остается свободного времени. Грегу не хочется, чтобы Кэти в качестве его жены должна была смириться со всем этим. Но пока он не смог ее убедить.

— Да, вот что неуверенность делает с человеком, — сказала Лиза. — Заставляет все время сомневаться, — зачем-то добавила она.

— Из-за меня ты тоже чувствуешь себя неуверенной? — серьезно спросил Филипп.

Лиза уставилась на свой стакан с вином, словно надеясь найти ответ на этот вопрос.

— Я могу предложить тебе все, дорогая, — нежно сказал ей Филипп. — Мою любовь, мою уверенность, а больше нам ничего не надо. Почему ты боишься поверить в мои чувства? Благодаря тебе я взглянул на мир другими глазами. Ты — единственная женщина, которую я хочу и буду желать всегда.

На глазах у Лизы появились слезы. Она поставила стакан на каменные перила террасы и сложила руки на коленях, старательно избегая смотреть на Филиппа.

Филипп разнял руки Лизы и взял одну в свою теплую ладонь.

— Лиза, почему ты отворачиваешься от меня? Я знаю, что ты любишь меня и…

— Да, люблю, — быстро сказала она. — Но я запуталась в наших отношениях. — Девушка подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Взгляни на себя — олицетворение изысканности, успеха — и на меня — неряшливый панк с торчащими волосами…

— Ты восхитительна. Я обожаю твои волосы.

— Я повар, Филипп. Я езжу на старом продуктовом автофургоне, а ты — на «ролсс-ройсе»; я ношу джинсы, а ты носишь лен; твой отец — судья, а мой работает электриком и…

— Не говори такие глупости, — внезапно разозлился Филипп и отпустил руку Лизы. Он встал и провел ладонями по своим безукоризненно чистым, ухоженным волосам. — Что за нелепица! Ты принижаешь себя и возносишь меня, словно я какой-то бог. Поверь, Лиза, я состою из плоти и крови, как любой другой мужчина. Неужели ты была бы более благосклонна ко мне, если бы я прокладывал электрический кабель в парке Баттерси?

— Нет, я не утверждала ничего подобного! — возразила Лиза, вскочив на ноги.

— Ну, ты сваливаешь все на мое положение. Я никогда в жизни не слышал такой ерунды и больше не собираюсь выслушивать от тебя всю эту чушь. Тебе мешает что-то еще. Ты каждый раз отвергаешь меня, находишь причины, возводишь между нами барьер. Ты…

Филипп замолчал, и у Лизы сжалось сердце при виде того, как он побледнел. Краешком глаза она заметила, как он сжал кулаки. Казалось, он съеживается у нее на глазах, становясь ниже ростом и худее. Такой высокий, сильный, красивый мужчина внезапно уменьшился в размерах. А в его глазах застыли такие боль и страдание, что невыносимо было смотреть на это.

— О, Филипп! — простонала Лиза, не зная, что сказать или сделать, чтобы спасти их обоих.

Внезапно он снова вырос, защищаясь. Филипп распрямил плечи и начал говорить твердым тоном, хотя в его голосе слышалась легкая хрипотца:

— Наверное, у тебя в Англии есть любовник, о котором никто не знает, даже Кэти и Элайн. И ты не хочешь, чтобы хоть одна душа знала об этом. Женатый мужчина!

В его взгляде сквозила ярость. Лиза онемела от потрясения. Как он мог подумать о ней такое?! Филипп круто развернулся и умчался в дом, а девушка осталась стоять на террасе, дрожа мелкой дрожью.

«О, какая же я дура, круглая дура!» — повторяла Лиза самой себе. Филипп стал обвинять ее в таких диких вещах, потому что страдал и не мог придумать никакого другого объяснения ее поведению. Она всегда обижала его, заставляла его забывать о своих изысканных манерах и унижала его так, что он перестал понимать, что говорит и делает.

Лиза испытывала ужасное ощущение — она обладала такой властью над Филиппом и вместе с тем не могла использовать ее во благо. Эта огромная сила стала разрушительной из-за ее собственных глупых страхов.