Девушки в погонах

— Ближайшие сутки, двое, трое, от силы неделя — самые страшные. Либо пан, либо… немцы в Курске. Они на карту все ставят, для них это вопрос жизни или смерти. Надо сделать так, чтобы был вопрос только смерти, чтобы они свернули себе шею, а мы вперед пошли. Украина ждет, Днепр… А там граница.

Комиссар сказал в заключение:

— Не сегодня-завтра начнется такое, что дух захватит.

Вскоре Катя узнала от командира танка Федоренко о начале нашего мощного наступления на огненной дуге.

— Ночью, возможно, пойдем и мы. Перед нами Орел, — проговорил Федоренко.

— Уж очень дороги плохи, — заметила Катя. — Мы-то пройдем, а вот пехота.

— И пехота пройдет. На то она и царица полей, — засмеялся Федоренко. — Возьмем Орел, а там и до Днепра — рукой подать. Украина — моя родина. Сердце болит, как подумаешь о ней. Глумится там лютый ворог.

Федоренко тихонько запел:

Ой, Днепро, Днепро, ты широк, могуч.
Над тобой летят журавли…

В землянке было тихо. За окном шумел дождь. Ветер рвал макушки деревьев, гнал по реке мутные волны, свистел, метался над затянутыми хмарью полями.

На рассвете начался бой. Танк Федоренко в числе других машин прогремел по наведенной саперами переправе на другой берег.

Перед лобовой броней от рвущихся снарядов подымались бурые столбы. У одной из воронок Петлюк свернула в сторону и, не проехав десяти метров, влезла в глинистый кювет. Танк забуксовал. Федоренко решил осмотреть местность и приоткрыл люк. По броне хлестнула пулеметная очередь. Командир ладонью закрыл лицо. Сквозь пальцы брызнула кровь.

— Вы ранены. Спускайтесь.

Катя стала перевязывать Федоренко. Он отшучивался:

— Не закрывай моего правого глаза. Я еще постреляю.

С пологого холма фашисты открыли огонь из противотанковой пушки. Петлюк перешла на первую передачу. Медленно покачиваясь, машина с ревом выползла из кювета. Маневрируя на поле боя, то делая зигзаги, то разворачиваясь вправо, влево, танк приближался к холму. Петлюк снова переключила скорость. На полном ходу машина врезалась в орудие, давя его гусеницами. Весь расчет пушки был уничтожен. Федоренко осмотрел орудие. В пушке зияла свежая пробоина. Командир задумался.

— Чья это? Мы же не стреляли.

Катя показала рукой влево. По размытой дороге, рассекая лужи, мчалась «тридцатьчетверка».

— Командира роты, — сказал Федоренко. — Так сказать, друг другу подмогнули.

Бой продолжался. Лишь к вечеру танкисты получили передышку. Петлюк и Федоренко по лесенке спустились в очищенный от гитлеровцев блиндаж. Катя зажгла лампу-патрон. Федоренко посмотрел на девушку:

— Что это, Малютка?! Ты же ранена.

На левой лопатке темнело багровое пятно. Сгоряча она не почувствовала боли. Но как только командир начал помогать ей делать перевязку, Катя стиснула зубы, застонала. Ее отправили в медсанбат. Оттуда хотели увезти подальше в тыл. Она наотрез отказалась.

— Что хотите делайте — не поеду.

И настояла на своем. Через некоторое время она снова сидела за рычагами. Впереди были Днепр, Киев.

Как-то, уже после взятия Киева, Катя в минуту короткой передышки стояла на днепровском берегу и смотрела, как он катил величаво свои светлые воды. Петлюк вспомнила Федоренко, о судьбе которого ничего не знала после его вторичного ранения, и тихонько повторила слова спетой им когда-то песни:

Ты увидел бой, Днепр отец-река.
Мы в атаку шли под горой.
Кто погиб за Днепр, будет жить века,
Коль сражался он, как герой…

Она пела, а Днепр плескался у ее ног, широкий, могучий, вольный.

Ее кто-то окликнул:

— Малютка!

Катя обернулась. Это был Федоренко. Встреча была радостной, но короткой. Танкист сопровождал колонну новых машин. Он очень спешил. Они распрощались, так толком и не поговорив.

По переправе шли наши резервы — могучие пушки, танки. И люди. Много людей в серых шинелях. Шли по улицам освобожденного Киева. На запад. На Берлин.

И в этой армаде огня и металла, в железных рядах освободителей родной земли вела свой танк Малютка, скромная труженица войны — одесситка Екатерина Петлюк.

И. Шарончиков ПОЛНЫЕ КАВАЛЕРЫ

В годы Великой Отечественной войны тысячи отважных советских патриоток были удостоены правительственных наград. Многие из них награждены солдатским орденом Славы I, II, III степени. Две женщины являются полными кавалерами этого почетного ордена — Дануте Станилиене и Матрена Нечепорчукова.

Дануте Станилиене до войны никогда не видела пулемета. Да и где она могла его видеть. Родилась и росла девушка в тихой литовской деревушке Белашутени. Военных там даже проездом не бывало.