Девушки в погонах

Под кручами высокого волжского берега слышен людской говор. Здесь собралось много раненых. Всем им нужно на левый берег. В другое время все это делается просто. А сейчас — не то. Враг обстреливает реку. Переправа разбита. Нет ни катеров, ни лодок. «Как же быть?» — думает Тоня. Вдруг она видит у берега небольшой, связанный из бревен и досок плотик. Обратили на него внимание и бойцы Тониной пятерки. Один тут же заявил:

— О, так эта посудина подойдет для нас!

— Поплывем? — спросила она.

Все согласились. Пятерка с берега переместилась на плот. Трое, обессилевшие от ран, легли на ветки и сухую траву. Двое сидели. Они чувствовали себя лучше и обещали даже грести. Весел не было. Имелось два шеста. Один из них взяла Тоня. Стали отплывать от берега.

Плот — не лодка. Шест — не весло. Трудно гребцам. Но все же плотик продвигался все дальше и дальше через широкое русло реки.

Вскоре вслед за Тониной пятеркой на левый берег устремилась весельная лодка «Чайка». Она принадлежала зенитчикам. Только не полку Ершова, а другому, который стоял по соседству.

На «Чайке» «капитаном» считали девушку-санинструктора, которая сопровождала раненых. Ее звали Леной. Санинструктором она стала недавно, но уже показала себя смелым и храбрым солдатом. Лена рассказывала. Ее слушали с большим вниманием.

— Была я телефонисткой на батарее. Сидела, как обычно, на батарейном командирском пункте. Зенитчики вели бой. Стоял неимоверный грохот. Стреляла и наша батарея. Мы били по самолетам. А те, что стояли западнее нас, лупили по танкам и пехоте противника. Недалеко от батареи, за Спартановкой, находился КП нашего зенитного дивизиона. Командовал им старший лейтенант Даховник. Знала я его, когда он курсантом стажировку у зенитчиков проходил. А потом мы с ним дружили. И вот зуммерит телефон. Слушаю. Говорит Даховник. Обрадовалась, что слышу знакомый голос. Он спрашивает: «Как себя чувствуешь?» Отвечаю: «Хорошо!» Он: «Я тоже!» А затем: «Больше тебя не увижу! — И строгим тоном: — Передай комбату: открыть огонь по моему КП!» Я обомлела. Выронила телефонную трубку. Ее схватил комбат. Слышу голос Даховника: «Огонь на меня!» У комбата повлажнели глаза. Он выскочил из окопчика и, сжав кулаки, скомандовал: «Батарея! По командному пункту дивизиона, куда вышли немецкие танки, огонь!» Видим мы: поднялась лавина огня над блиндажами и землянками, где был КП Даховника. Там горели немецкие танки.

— Ну а как же Даховник? Погиб?

— Все утверждают, что погиб. Но мне почему-то не верится, — отвечает Лена. — Думаю: а может, жив? Ведь на войне всякое бывает…

Лена глубоко вздохнула. Стало тихо. Все думали о Даховнике, о его геройском поступке. Сочувствовали Лене, потерявшей друга.

Невдалеке от «Чайки» взлетел султан воды, затем второй, третий. Лодка повернула вправо, затем влево. А всплески над рекой все чаще и чаще. Сквозь шум Лена услышала тревожные возгласы:

— Там кто-то тонет! Спасать нужно!

«Чайка» изменила направление. Вот уже отчетливо видно: уцепившись за бревно, в воде плавает человек.

— Держись! — раздавались голоса с «Чайки».

— Да это ведь девушка! — воскликнула Лена. — Гони, хлопцы, быстрее!

Борт «Чайки» коснулся бревна. Один из гребцов положил весла и быстро перебрался в носовую часть лодки. Встав на колени, он наклонился к воде и подхватил девушку за плечи.

— Бросай бревно! Цепляйся за лодку!

Обессиленную, продрогшую, ее втащили в лодку.

— Снимай гимнастерку, бери мою! — сказала Лена.

Бойцы сидели молча, участливо наблюдая, как она хлопочет около подруги. Гребец спросил:

— Откуда ты, промокшая голубка?

— Из полка Ершова. Слыхали о таком?

— О ершовцах, гвардейцах! Как не слыхать! — бойко заговорил сидевший рядом с Леной молодой зенитчик.

— А зовут меня Тоня Жидкова. Я — военфельдшер.

— Тонечка! Так это ты?! — радостно вскрикнула Лена. — Слухом о тебе вся земля полна! Товарищи! Так это же бесстрашная гвардии Тоня!

— Видать, что не из трусливых, — живо отозвался гребец.

Лена продолжала:

— Нам зачитывали телефонограмму начальника медицинской службы корпуса товарища Антонова. В ней сказано, что Тоня Жидкова за эти жаркие дни боев вынесла с поля боя около ста раненых. Для всех нас, медработников, она пример.

Тоня глубоко вздохнула:

— А вот сегодня видите как?

— Что же случилось?

— Пятерых раненых доставили к Волге, чтобы переправить на левый берег. А переправляться не на чем. Хоть садись и плачь. Но потом увидели небольшой плотик. Погрузились на него. Поплыли кое-как. Почти до середины реки дошли. В нас угодила мина. И всех в воду побросало.

— И никто не спасся? — спросила Лена.

— Нет. Никто. Я кое-как держалась на воде. Чувствую, не дотянуть мне до берега. Попалось под руки бревно. Ухватилась за него… Лучше бы и я утонула… — сквозь слезы вымолвила она.

— Что ты, милая! Разве по твоей вине разбило плот? — успокаивала Жидкову Лена. — Вот и нас чуть не накрыли снаряды. Фрицы здесь за каждым человеком охотятся.