Девушки в погонах

…Машина стремительно мчалась по прямой, стрелки приборов замерли на своих местах. Стоит слегка потянуть штурвал или «дать ногу», как магические помощники летчика оживают и говорят с ним на понятном ему языке: на столько-то градусов изменился курс, самолет идет вверх, крен такой-то.

Однако далеко не всегда приходится летать по прямой. Взять истребитель. Весь его полет, особенно во время воздушного боя, — это целый комплекс фигур горизонтальных и вертикальных, стремительных пикирований и быстрых подъемов. И что бы пилот ни делал, в любой момент приборы должны помочь ему найти ответы на многие вопросы.

Удостоверившись, что в полете по прямой приборы работают надежно, Нина Ивановна начала вторую, самую трудную часть испытательного полета. С огромной высоты скоростная машина стремительно мчалась к земле, потом траектория полета резко переламывалась, и самолет опять устремлялся ввысь. Одна за другой следовали несколько петель Нестерова, иммельманы, «бочки», боевые развороты.

Товарищи с земли внимательно следили за безукоризненно четким полетом своей соратницы. Даже бывалым летчикам было что посмотреть в этом состязании человека с машиной. Кто-то стал подсчитывать фигуры пилотажа. Уже счет перевалил за первую сотню, потом за вторую, а самолет все продолжал легко и четко выписывать в небе замысловатые кривые.

Двести сорок фигур высшего и сложного пилотажа сделала Нина Ивановна за сорок минут испытательного полета. И когда самолет коснулся посадочной полосы, быстро промчался мимо наблюдавших за ним, бурные аплодисменты полетели вслед бесстрашной летчице.

Еще в то время, когда на фронтах Великой Отечественной войны раскатывались громы орудий, в тиши кабинетов научно-исследовательского института думали о мирных днях. Уже не только в чертежах, но и в натуре красовались перед конструкторами первые опытные образцы новых пассажирских самолетов — будущих воздушных лайнеров. Особенно широко развернулась эта работа после нашей победы над немецко-фашистскими захватчиками.

Один проект самолета сменялся другим, еще лучшим. Творцы воздушных кораблей думали над тем, какие двигатели установить на самолете, чтобы он летал выше и быстрее других подобных самолетов. А Нина Ивановна не переставала мечтать о «всепогодных» самолетах. И уже многое придумали, сделали наши ученые и конструкторы, чтобы отменить многие ограничения полетам.

Начали проводиться опыты по рассеиванию облаков над аэродромом с помощью охлажденной углекислоты. Русакова поднимает в воздух самолет, наполненный этим продуктом, пробивает облака и как бы посыпает их сверху белыми холодными хлопьями. Там, где прошел ее самолет, облака словно рассекаются, разводье в тучах ширится с каждой минутой, открывая аэродром. Нина Ивановна разворачивает машину, ныряет в голубую «прорубь» и приземляется.

Сколько труда она затратила, чтобы научиться быстро и безошибочно делать такие «проруби» в облаках! До нее никто толком не знал, как лучше «высевать» на облака углекислоту, сколько ее нужно, как прокладывать маршрут полета, никто не умел угадывать влияние ветра при этом. Добрую сотню раз поднималась Русакова в воздух, чтобы все это уточнить, проверить.

А потом начались испытания разнообразных технических систем слепой посадки. Начались новые, не совсем обычные полеты.

С земли все это обычно выглядит очень просто. Взлетает двухмоторный самолет, идет по кругу над аэродромом, потом выходит на приводную радиостанцию и начинает снижаться. Все ниже и ниже летит машина. Вот она уже на высоте 100… 70… 50 метров.

Но самолет не садится. Пролетев над посадочной, он снова набирает высоту, и все повторяется сначала.

Одна из особенностей такого испытательного полета та, что почти на всем маршруте летчик пилотирует самолет по приборам. Кабина закрыта плотным колпаком. Ни один луч дневного света не проникает снаружи. Изнутри не видно, что делается за бортом самолета. Где аэродром, где посадочная полоса — об этом летчик может судить только по показаниям стрелок.

По указателю радиокомпаса он заходит на посадочный курс, потом попадает в зону действия курсоглиссадной системы и теперь целиком полагается на показания приборов, ведущих самолет по глиссаде. На определенной, очень малой высоте летчик может откинуть закрывающий его колпак и удостовериться в точном выходе на посадочную полосу.

Каждый заход на ВПП тщательно фиксируется самописцами. Потом эти записи будут расшифрованы, сопоставлены одна с другой и летный состав получит четкую инструкцию, как заходить на посадку по данной системе. Но это будет потом, а сейчас…

Нину Ивановну Русакову целиком поглотило пилотирование. Чем ниже летел самолет, тем строже и точнее действия органами управления, тем сосредоточеннее взгляд на приборы. Медленно тянется время в приборном полете, особенно когда приходится отсчитывать каждую секунду нахождения самолета на посадочном курсе.