Девушки выбирают героев

Однажды Женя подговорила свою подругу Ольку съездить с ней на улицу Машиностроителей. Ольке предлагалось позвонить в нужную квартиру и спросить Сашу. Когда он выйдет, она должна была, извинившись, сказать, что ищет не мальчика, а девочку Сашу. Женя при этом из-за трубы мусоропровода посмотрит, каким стал Ермоленко за прошедшее с их последней встречи время, и решит для себя, стоит ли продолжать по нему сохнуть или начать дружить с Аликом Петровым, который уже раз десять предлагал ей свою дружбу.

В квартире, означенной на Женином листочке, Ермоленко не проживали. На Олькин звонок в открывшуюся дверь высыпало целое семейство смуглых черноглазых армян, которые на разные голоса закричали, что у них есть Ашот, Зара, Тамила, Арно и другие, но никаких Саш обоего пола в наличии не имеется. Расстроенная Женя попыталась подружиться с Аликом Петровым, но вскоре поняла, что Ермоленко он ей заменить не сможет, и порвала с ним всякие отношения.

К выпускному классу Саша превратился для Жени Богдановой в одно из самых щемящих воспоминаний детства. У нее по-прежнему учащенно билось сердце, когда ей приходилось проходить мимо старого двора, но она уже понимала, что никогда не сможет вернуться в него девочкой в вечно спущенных гольфах и с хвостиком-фонтанчиком на макушке. Ермоленко не исчез из ее воспоминаний, но она стала относиться к детским страданиям по нему с такой же снисходительностью, как к своей мечте того же периода – стать капитаном дальнего плаванья. Она поступила в политехнический институт, тогда еще Ленинградский, встретила на своем курсе Сергея Краевского и в девятнадцать лет вышла за него замуж. Они родили Игоря и жили втроем душа в душу уже почти восемнадцать лет.

И вот теперь в салоне респектабельной иномарки перед Женей сидела мечта ее детства и отрочества – Саша Ермоленко. Он, как ни странно, за эти годы почти не изменился. Возмужал, конечно, но и только. У него и в пятнадцать лет был такой же ровный пробор на левой стороне головы, такая же зачесанная набок темная челка, белоснежная улыбка, и даже рубашки в то время он тоже носил только светлые. Именно это Женя ему и сказала:

– А ты не изменился. Я тебя узнала бы и у прилавка, если бы удосужилась посмотреть в лицо. Ну, как ты?

– В общем-то нормально, – очнувшись от своих дум, ответил Ермоленко, оглядывая, как ей показалось, жадными глазами ее лицо. – Работаю в Питере, на «Электросиле», начальник лаборатории. А ты?

– Да я тоже нормально, – пожала плечами Женя. – Как после Политеха распределилась на Ижорский завод, так там и работаю.

Они опять немного помолчали, потому что каждому хотелось задать вопрос о личной жизни. Первой рискнула Женя.

– Конечно, ты женат, – утвердительно произнесла она, – и наверняка на Люде Никольской, да?

Женя вспомнила девочку с пушистой косой и тонким шрамиком на щеке, которой в детстве всегда завидовала. Она чувствовала, что между Сашей и Людой были тогда какие-то особые отношения, к которым она как мелюзга не допускалась.

– На Люде… Нет, – слишком поспешно ответил Саша. – Мы, конечно, дружили с ней в детстве, да и после… Но ей не нравилось, что она старше меня. Что значит сейчас, в нашем возрасте, разница в какой-то год? Пустяки! А тогда эти триста шестьдесят пять дней, что нас разделяли, представлялись бездной. Ей представлялись… В общем, ничего не вышло у нас с Людой, да и после тоже…

Жене показалось, что Ермоленко сказал об этом с горечью, от которой у него все переворачивалось в груди, и он еле совладал с собой, чтобы не выплеснуть ее на неожиданно встреченную подругу детства.

– До сих пор переживаешь? – спросила Женя.

– Нет, – твердо ответил он, справившись с собой, и, опять улыбнувшись, сказал: – А женат я был, только на другой. И тоже неудачно. В общем, вспоминать об этом совершенно не хочется. Расскажи лучше о себе.

– Ну… Я замужем, у меня прекрасный сын, Игорь. В этом году заканчивает школу, – Женя говорила и говорила о том, как хорошо учится Игорь и какое большое будущее его ждет, о том, какой замечательный у нее муж и как прекрасно сегодня вечером они проведут время, но в голове билась только одна мысль: «Он был женат. Неудачно. Сейчас, скорее всего, холост… скорее всего, холост… холост…»

Нечаянно в поле зрения Жени попала приборная панель, на которой электронные часы показывали уже второй час дня. Она замолчала на полуслове, посмотрела на Сашу и расстроенным голосом сказала:

– Мне же некогда… У меня курица… И вообще, скоро сын из школы придет… Да и у тебя день рождения. Гости, наверно…

– Я все понял. Едем. Куда? – деловым голосом сказал Ермоленко.

– Да тут рядом, на Тверскую. Мы живем в «Авроре»…

– В «Авроре»? Что-то не соображу. Знаешь, я в Колпино вернулся недавно. Что за «Аврора»?

– Ну, так называют огромный дом на Тверской: три высотки, соединенные первым этажом, в котором аптека, книжный магазин, сберкасса, почта. Сообразил?

– А-а-а! Там еще магазин «Строитель»?

– Ну конечно!

– А что? Ваш дом чем-то и в самом деле напоминает крейсер! Русский народ всегда был меток на названия!

– Только наш подъезд со двора.