Девы

На заросшем берегу стояла небольшая беседка. Четыре каменные колонны поддерживали покатую крышу. Когда-то беседка была белой, но за два столетия выцвела от непогоды и покрылась пятнами: бурыми — от ржавчины и зелеными — от водорослей. Со всех сторон ее окружали лес и болота, а дорожка, ведущая к беседке, заросла колючими кустами и плетистыми розами. Было в этой картине что-то зловеще-мистическое.

Проплыв мимо выглядывавших из воды ирисов, Зои толкнула лодку на мелководье и закрепила ее, вогнав шест поглубже в ил. Перебравшись на берег, она протянула руку Мариане, но та не приняла ее помощи: ей было неприятно даже дотрагиваться до племянницы.

— Ты точно в порядке? — растерянно спросила Зои. — Как-то странно себя ведешь…

Мариана не ответила. Она с трудом вылезла из лодки, приблизилась к беседке и остановилась. Над входом виднелся вырезанный на камне герб: лебедь на фоне бури. Замерев, Мариана несколько секунд рассматривала его.

А затем вслед за племянницей вошла внутрь.

8

В каменной стене беседки было проделано два окошка с видом на лес и реку. Широкий подоконник одновременно служил лавочкой для сидения.

Зои указала куда-то за деревья.

— Тело Тары нашли там, у болота. Я тебя отведу. — Присев, она заглянула под подоконник. — А сюда Фоска положил нож… — Зои сунула руку в щель между двумя камнями и торжествующе улыбнулась. — Ага!

Блеснуло длинное — дюймов в восемь — лезвие, покрытое ржавчиной… или пятнами засохшей крови. Мариана отметила, что племянница сжала рукоять привычно, словно держала ее далеко не в первый раз.

Зои вперила немигающий, потемневший взгляд в Мариану, направив клинок прямо ей в грудь.

— Пошли прогуляемся.

— Куда?

— Вон туда, к болотам. Идем.

— Стой! Подожди. — Мариана покачала головой. — Ты ведь не такая.

— Что?

— Это не ты, Зои. Это он говорит в тебе.

— Ты о чем?

— Слушай, я все знаю. Я нашла письмо.

— Какое еще письмо?

Мариана вытащила из кармана листы и развернула их.

— Вот это.

Какое-то время племянница молча, без всякого выражения смотрела на Мариану.

— Ты его читала?

— Я не шарила в твоих вещах. Просто случайно наткнулась…

— Так ты читала?

Мариана кивнула и шепотом призналась:

— Да.

Зоины глаза яростно сверкнули.

— Ты не имела права!

Мариана с надеждой посмотрела на племянницу.

— Я не понимаю… Зои, это же не значит… не может значить…

— Что? Что не значит?

Мариана с трудом подбирала слова.

— Что… ты имеешь какое-то отношение к убийствам. Что ты как-то связана… с ним.

— Почему? Он меня любил. И я его!

— Нет, Зои. Пойми, ты — жертва. Что бы тебе ни казалось, это не любовь…

Зои попыталась перебить ее, но Мариана торопливо продолжила:

— Должно быть, ты считаешь ваши отношения нежными и романтическими и не хочешь ничего слышать, но, повторяю, это не любовь. Эдвард Фоска не способен любить. Он слишком опасен, психически болен…

— Эдвард Фоска? — опешила Зои. — Так ты думаешь, это он написал письмо? Поэтому я прятала послание? — Она презрительно фыркнула. — Нет. Это не он.

— Тогда кто же?

Внезапно время словно застыло. Тучи заслонили солнце, и по каменному подоконнику забарабанили первые капли дождя. Где-то вдали прокричала сова.

И в эти бесконечно долгие мгновения Мариану озарила догадка, что в глубине души она уже знает, каков будет ответ Зои. И, возможно, знала всегда.

В просвет межу тучами вновь выглянуло солнце, и время пошло своим чередом. Мариана повторила вопрос:

— Кто написал письмо, Зои?

Та взглянула на Мариану — глаза полны слёз — и прошептала:

— Разумеется, Себастьян.

Часть VI

Слыхала я, что скорбь смягчает дух
И делает его пугливым, слабым.
Довольно слез, подумаем о мести!

Уильям Шекспир, «Генрих VI», часть II[11]

1

Мариана и Зои молча смотрели друг на друга.

Пахло сыростью. Дождь разошелся; его капли стучали по мокрой земле и пускали по реке рябь, размывая отражения деревьев.

Мариана первой нарушила молчание.

— Ты лжешь.

— Нет, — Зои покачала головой. — Это письмо действительно написал Себастьян.

— Неправда! Он… — Мариана запнулась, подбирая слова. — Он не мог этого сделать!

— Конечно, правда. Мариана, очнись! Ты просто слепая.

Мариана беспомощно уставилась на послание у себя в руках.

— Ты… и Себастьян… — Не в силах договорить, она с отчаянием взглянула на племянницу, надеясь, что та ее пожалеет.

Но Зои жалела только себя. По ее щеке сползла слезинка.

— Я его любила, Мариана. Любила…

— Нет! Нет…

— Я не вру. Я влюбилась в него еще в детстве, когда была совсем крохой. И он любил меня.

— Зои, пожалуйста, хватит…

— Мариана, разуй глаза! Пойми: мы с ним спали! Мы стали любовниками в той самой поездке в Афины на мое пятнадцатилетие, помнишь? Себастьян отвел меня в оливковую рощу у дома, и там, прямо на земле, мы занялись любовью.

— Нет! — Из груди Марианы рвался истерический хохот, больше похожий на рыдания. То, что говорила Зои, было ужасно, мерзко, отвратительно. — Ты меня обманываешь!