Дезертир

— Какая чушь! — прорычал Биллингслей. — Выясни, почему он не сражался насмерть, как четверо остальных. Если он до сих пор утверждает, что дезертировал, узнай — почему. Лично я полагаю, что эти юпитерианцы слишком хорошие солдаты, чтобы идти на такое. Несмотря на то что они — червяки, никогда не видел, чтобы они переходили на сторону врага.

Марден передал вопрос пленнику...

И снова его увлекли в путешествие по мирам, в которых он не выжил бы и секунды. Он наблюдал за работой странных существ, давным-давно завоеванных и порабощенных юпитерианцами. Они вызвали у него такие же чувства, как и григгодоны восемнадцать лет тому назад: неужто и этой красоте было суждено погибнуть? И вдруг Марден понял, что это не его протест, но бунт существа, которое само пережило все эти события. Но они уже перенеслись в другие районы боевых действий, где довелось служить юпитерианцу.

Полученный им на этот раз ответ заставил Мардена задохнуться от изумления.

— Он говорит, что все пятеро юпитерианцев пытались дезертировать! Они готовились к этому много лет, все они были братьями по крови и по сообществу. Он говорит, что все они... ну, можно сказать — спустились на парашютах, и ни у кого из них не было при себе оружия. Как они и договаривались, каждый по-разному пытался сообщить о своей капитуляции. Лишь Го-Пару Пятнадцатому повезло. И он приветствует вас от лица еще не синтезированных мальков.

— Конкретнее, Марден. Довольно всей этой романтики. Почему они дезертировали?

— Все это очень конкретно, сэр: просто я пытаюсь передать вам не только суть, но и дух. Согласно Го-Пару Пятнадцатому, они дезертировали, потому что все были резко настроены против милитаризма.

— Че-го?!

— Это максимально близкое понятие, и оно полностью соответствует тому, что он говорит. Он говорит, что их цивилизация погрязла в милитаризме. Что влечет за собой ошибочный выбор пола молодыми при достижении взрослого состояния (эту часть я и сам не слишком хорошо понимаю, сэр), полный разброд в искусстве, которое представляет что-то среднее между картографией и садоводством, а оно, по мнению Го-Пара, чрезвычайно важно для будущего Юпитера. К тому же каждый юпитерианец теперь испытывает страшное чувство вины за то, что сделала их военная администрация с формами жизни на Ганимеде, Титане и Европе, не говоря уже о полуразумных пузырях в коре Сатурна.

— К черту эти дерьмовые пузыри в коре Сатурна! — прорычал Биллингслей.

— Го-Пар считает, что его расе нужно помешать, — спокойно продолжал Марден, с восхищением глядя на раскинувшееся красное желе, чье сознание он перефразировал, — ради ее собственного блага и на благо всех живых форм Солнечной системы. Он считает, что существа, обученные лишь ведению войны, являются, с философской точки зрения, антижизнью. Молодые юпитерианцы уже отчаялись в своей надежде, что эта экспансия может быть остановлена, когда сквозь кольцо астероидов проникло человечество. Беда только в одном: несмотря на то что мы думаем и двигаемся в три раза быстрее их, их женские особи, соответствующие нашим ученым-теоретикам, обладают гораздо более обширными познаниями и заняты более глубоким анализом проблем, что неизбежно будет обеспечивать им превосходство над нами, пока мы окончательно не будем истреблены или порабощены. Го-Пар и его братья решили изменить ситуацию после проведения ежегодной координационной сессии юпитерианского военно-воздушного флота. Они решили, что большая скорость нашего метаболизма даст нам возможность овладеть новым оружием, которое юпитерианцы только вводят в производство, что даст нам некоторое преимущество...

В наушниках поднялся невообразимый шум, после чего раздался более или менее отчетливый голос Старой Боеголовки, лишенный даже каких-либо признаков вежливости:

— ...и если ты сейчас же не начнешь подробное выяснение его особенностей, ты, паршивый сын чесоточной суки, я тебя разжалую на двенадцать степеней ниже рядового, я сдеру с тебя твою прыщавую шкуру, как только ты окажешься на этой платформе. Я лично прослежу, чтобы остаток своих отпусков ты провел, вылизывая самые грязные сортиры! А ну-ка берись за дело!

Майор Марден обтер пот, выступивший над верхней губой, и приступил к выяснению особенностей оружия. «Что он себе позволяет? — бессильно возмущалось его сознание. — Я ему не мальчишка, не розовощекий юнец, чтобы выслушивать этот омерзительный солдафонский юмор! Меня овациями приветствовало Всеземное Археологическое Общество, а после доклада поздравлял сам доктор Эммануель Хоццн».

Но он уже переводил сложные представления, которые Го-Пар Пятнадцатый мучительно пытался выразить в едва уловимых человеческих терминах, и его язык покорно излагал математические и физические концепции в черный микрофон, закрепленный у подбородка.

Язык выполнял полученный приказ и делал свое дело, в то время как душа Мардена корчилась от нанесенного оскорбления. И тогда в соразделенной, так сказать, части своего сознания он услышал недоуменный, сочувствующий и очень корректный вопрос, заданный интеллигентной и тактичной личностью.