Дезертир

Можно было заехать к Вильбоа, к Камиллу, даже к Титану. Но я понимал – бесполезно. Из Прихожей не выпускают.

Огромный коридор, шириной с целую улицу. Большую улицу, куда трудно попасть, но еще труднее – выбраться. Даже мое удостоверение помогло не сразу. Пришлось звать начальника караула, писать заявление. К счастью, Юлия была не в секретной камере, куда доступ закрыт даже людям из Комитета безопасности, не имеющим отношения к расследованию. Арестованную за контрреволюционную деятельность бывшую дворянку Юлию Тома определили в общую камеру. Как мне объяснили – прямо по коридору, затем налево…

Вокруг были решетки – толстые, с человеческую руку, за ними – еще один коридор. Гуманные революционные законы позволяли гулять между стеной камеры и решеткой. Редкие посетители могли пообщаться через стальные прутья, даже пожать руку. Впрочем, такое едва ли позволялось – тюремщики стояли у каждой камеры.

Я шел, не оглядываясь. Вокруг негромко переговаривались люди – много людей: мужчины, женщины, дети. На миг показалось, что я – в огромном сыром склепе, а вокруг – призраки, несчастные души, не нашедшие покоя…

– Франсуа?

Я вздрогнул – Юлия стояла у решетки. Оказывается, я уже прошел почти весь коридор.

Ее лицо было белым как мел. Как те, другие, лица, которые я видел в старой часовне.

– Нет, вы все-таки сумасшедший, Франсуа Ксавье! – Бледные губы на миг сложились в подобие усмешки. – Вы что, в самом деле вообразили себя Дон Кихотом?

Хотелось спросить о чем-то обычном, может, даже поговорить о Рыцаре печального образа, но я понимал – времени мало.

– Юлия, в чем вас обвиняют? Если можно, поточнее…

– Теперь вы напоминаете прозектора, гражданин Люсон! – Юлия сняла очки и устало провела рукой по лицу. – Диагноз отвратительный – тюремный заговор. Попытка организовать побег группе особо опасных врагов народа…

– Но почему? – не выдержал я. – Какое отношение…

– Еще не поняли? – Ее лицо помертвело. – Я ходила сюда на свидания с гражданином д'Энвалем. Он дал показания…

– Нет… – Мне показалось, что я вижу сон – жуткий, невероятный. – Д'Энваль дал показания… на вас?!

– Все как в той пьесе, Франсуа Ксавье! Над бедной горничной надругались, а потом решили повесить… Знаете, я не могу обвинять Альфонса – даже сейчас. Я его видела – это какой-то другой человек. Наверно, его пытали…

Я вспомнил сожаления Великого Инквизитора о дыбе, но не стал ничего говорить. Пусть бедная девочка думает, что ее жениха сломала боль, а не обыкновенный страх. Страх, превращающий рыцаря в каннибала…

– Хорошо, что вы пришли, Франсуа! Боюсь, Альфонс рассказал не только обо мне. Надо предупредить Шарля. А вы… Спасибо за все – и прощайте! Жаль, что я не успела затащить вас к доктору д'Аллону, но к нему вы пойдете сами. Это мое завещание, Франсуа Ксавье.

Она улыбалась, и я постарался улыбнуться в ответ.

– Завещание? Сходить к врачу?

– Да, – кивнула она уже безо всякой улыбки. – И жить долго – за меня, за всех, кто попал сюда. Переживите этих убийц, Франсуа! Кто-то же должен выжить!

Слова показались внезапно знакомыми. «Кто-то из нас должен выжить, Франсуа! Назло им! Назло этим убийцам…»

– Юлия… – Я помолчал, пытаясь найти верные слова. – Они не всесильны! Есть Тот, перед Кем их могущество – ничто! Он оставил меня и, наверно, был прав. Но вы… Я сделаю, что смогу. Надейтесь!

– Бога нет, Франсуа Ксавье, – девушка устало вздохнула. – Я не могу надеяться даже на вас, хотя вы и вправду похожи на заблудившегося Дон Кихота. Здесь, в Консьержери, ни для кого нет надежды. И прошу вас, не говорите ни с кем из этих негодяев. Особенно с ним…

Я понял. С ним – с тем, кто обещал спасти ее жениха.

– Мне незачем их просить, Юлия. Просто кое-кого я возьму за глотку. Во всяком случае, попытаюсь.

Она покачала головой:

– Не вздумайте! Я не хотела называть его имя, но… Дайте слово, что не вызовете его на дуэль. Поверьте, этот мерзавец не оценит вашего благородства.

– Даю, – охотно согласился я. – Я убью его как-нибудь иначе.

– Нет, ни в коем случае! Просто предупредите Шарля. И гражданина Демулена тоже. Его зовут Эро де Сешель, он член Комитета общественного спасения.

Эро де Сешель, потомок Лотаря, предавший свой славный род… Эро де Сешель! А я еще сомневался!..

– Бог есть, Юлия! И вы это только что доказали. Теперь мне будет легче… Не буду прощаться.

– Нет! – Девушка на миг закрыла глаза, затем медленно подняла голову. Наши взгляды встретились. – Прощайте, Франсуа! Если вы верите в своего Бога, помолитесь за меня. За меня… и за Альфонса. Да поможет вам Он, как вы пытались помочь мне! И не смейте больше приходить сюда, камеры и так переполнены… Постойте! Глаза! Господи, что у вас с глазами?!

Она увидела! Здесь, на пороге смерти, она все-таки увидела…

Я поклонился и, не отвечая, пошел обратно по широкому гулкому коридору. Кажется, Юлия звала меня, но я не стал оборачиваться. Ни к чему! Зачем ей еще и мои заботы, тем более ни она, ни Шарль со своими древними преданиями не смогут мне помочь. Как и я сам. Как и Тот, Кто не пустил меня на близкое серое небо…