Дезертир

Стараниями фракийца выяснилось, что глубоко наплевать на греков и римлян, вместе взятых, купцу-сидонянину, владельцу гаула под названием "Гани Аштарт", что означало – "Любимец Астарты". Бод’аштарта интересовали лишь деньги, только деньги и ничего, кроме денег. Такими хананеев[63] видел весь знакомый с ними мир. Бод’аштарт назвал цену, Реметалк и Север поторговались, соблюдая приличия, ударили по рукам и отряд префекта без проволочек отплыл на юг. Оговорена была доставка пассажиров до Книда с заходом на все крупные острова по дороге. "А там посмотрим, в кошеле еще звенит". Навклеру[64] по пути, а серебро одинаково ценилось и в Ливии и на Боспоре, вне зависимости от того, какие картинки на нем отбиты.

Север возблагодарил Юпитера за ниспосланную удачу. Ему, сухопутному человеку, только сейчас явилось откровение, что почти два десятка человек одних только пассажиров – это много. И не всякий корабль для такой толпы сгодится. А тут зерновоз немаленьких размеров, с каютами. Он курсировал между Александрией Египетской и ионическими городами. Сейчас, выгрузив египетский хлеб в Митилене, зайдя в Фокею, он возвращался на юг, забив трюм малоазиатскими товарами: шерстяными тканями, хиосским вином. Судно довольно крупное, двухмачтовое, ходящее исключительно под парусами. Команда разноплеменная, но преобладали в ней финикийцы. Хотя с падением Карфагена они утратили право называться властителями морей, навыки мореходства, оттачиваемые веками, никуда не делись. Обширные знания и огромный опыт позволяли финикийцам прекрасно ориентироваться в Средиземном море вдали от берегов еще тысячу лет назад – достижение, к которому прочие морские народы приблизились лишь ко времени Пунический войн. Они первыми стали ходить по морю ночью, тогда как, даже сейчас большинство купеческих судов не были рассчитаны на длительные многодневные переходы и на ночь приставали к берегу. Судно, нанятое Квинтом, могло около месяца находиться в море.

Это было уже третье морское путешествие Севера. Два предыдущих сопровождались гораздо меньшим комфортом. Тогда вместо отдельного помещения ему довелось разделить общество пары сотен легионеров, теснящихся на скамьях, настеленных от борта до борта беспалубного актуария[65]. И это были еще цветочки. В самый первый раз, едва они вышли из Брундизия, налетел шторм. Возможно, для бывалых моряков он не показался чем-то ужасным, но Квинту вполне хватило. Он побывал на двух войнах, нередко видел смерть в самых страшных ее формах, но такого ужаса и ощущения полнейшей беспомощности, как в тот злополучный день, доселе не испытывал. Судно мотало и крутило на волнах, перекатывавшихся через борт, как невесомый игрушечный кораблик, вырезанный из кусочка сосновой коры, который Квинт в детстве запускал в горном ручье. С тем отличием, что кораблик не тонул, даже перевернувшись, тогда как актуарии, перевозившие легионы, таким замечательным свойством не обладали и шли на дно с пугающей быстротой.

Первое время Квинта нещадно мутило, желудок выворачивало наизнанку. Лишь к четвертому дню плавания префект немного пообвыкся и признал, что морские путешествия не так уж и плохи.

Восемнадцать римлян и фракиец расположились в четырех каютах финикийского зерновоза, в котором для зерна были созданы гораздо лучшие условия проезда, нежели для людей. Каждая каюта рассчитана на четырех человек, но такое положение дел никого из пассажиров не огорчало. Мало кто пожелал добровольно заточить себя там, где сквозь щели в потолке-палубе на голову то сыпался песок, то лилась вода, когда судно круто зарывалось носом в волны, поднимая фонтаны брызг. Большую часть времени пассажиры проводили на палубе.

Когда в дымке уже проявился берег Коса, путешественники подверглись нападению пиратов. Разбойные, ослабев умом от жадности, попытались откусить больше, чем способны были переварить. Первую посудину "Любимец Астарты" просто опрокинул ударом мощной, вырезанной из ливанского кедра стэйры[66]. Вторая уклонилась от драки, а вот с третьей пришлось повозиться. Пираты сумели дорваться до палубной схватки, которая закончилась для Севера падением за борт.

Выбраться из Орковой задницы, в которой Квинт очутился, оказалось довольно хлопотным делом, но в итоге все закончилось благополучно и без ущерба для здоровья. Префект сумел добраться до Коса. Он догадывался, что товарищи похоронили его и надеялся лишь, что Барбат выполнит задание Фимбрии. Но вот чего он никак не ожидал, так это того, что сулланцы повяжут всех ехавших на "Любимце Астарты" легионеров. Как и самого Севера, несколько позже.

– То есть ты трусливо бежал, бросив своих товарищей? – высказал предположение Лукулл.

– Нет! – стиснул зубы Север, – я упал за борт в разгар боя!

– И добрался до берега вплавь?

– Да.

Легат встал из-за стола и прошелся перед Севером, заложив руки за спину. Квинт следил за ним исподлобья.

– Захватывающая история. Чем же докажешь, что ты тот, за кого себя выдаешь? Оружие и товарищей потерял, приказ командира не выполнил.

– Считаешь меня дезертиром?