Дезертир

– Если так, мне пришлось бы потратить втрое больше времени на улаживание всех азиатских дел. Как-то решать с Тиграном, который, несомненно, озлобился бы из-за казни своего тестя. Всю эту мелочь, недоцарьков, разводить по разным углам, чтобы не подрались и не путались под ногами. Живой Митридат, конечно же, опять поднимется, но думаю, сейчас его смерть принесла бы хлопот больше, чем выгоды. Если лев будет мертв, кто-то из шакалов непременно постарается занять его место. Митридат предсказуем. Я ему не доверяю и буду за ним пристально следить. Пусть снова выступит, более удобного способа закрепиться на Востоке, нам не сыскать. Пусть царь нарушает клятвы. Мы добьемся власти здесь чистыми руками. Остальные претенденты будут уверять нас в своей дружбе, а при первом же удобном случае пырнут ножом исподтишка.

– Следить можно и за ними.

– А вдруг преемник Митридата со всеми договорится? А Эвпатор – никогда. Слишком всем насолил. К тому же мы поимели бы в союзники человека, которого следует распять. Нет, ты все сделал правильно.

– Да, но что-то решать с Фимбрией все равно придется.

– Несомненно. Об этом мы еще поговорим.

Некоторое время они молчали, потягивая вино, затем Лукулл поинтересовался:

– Какие дальше у тебя планы, Корнелий? Будем стоять здесь до весны?

– Ну, уж нет. Легионам такой период безделья пойдет во вред. Есть для "мулов" дело.

– Какое?

Сулла отставил пустой кубок.

– Отличное вино, не хуже фалернского, – император поднялся с ложа, потер затекший локоть и мотнул головой, указывая виночерпию на выход, – пошел вон.

Раб убрался. Лукулл терпеливо ждал.

– При Херонее у Архелая был крупный отряд фракийцев, его возглавлял некий Дромихет. Весьма шустрый малый. В бою уцелел, многих своих сохранил и ушел. Отделился от Архелая. Я за ним не гнался, понтийцев хватало. Ну, ушел и ушел, наплевать.

Сулла потер виски, словно у него болела голова.

– Недавно пришло письмо от Гая Сентия.

– Он все еще наместник Македонии?

– Да, хотя я, признаться, удивлен, как ему до сих пор не свернули шею понтийцы, которые превратили Македонию в проходной двор, перегоняя через нее свои армии одну за другой. Ну, так вот, он пишет, что на провинцию напали варвары, если не ошибаюсь – дарданы...

– Дарданы?

– Да, фракийское племя. Или иллирийское, Орк их разберет. Пришли, дескать, "в силах тяжких и учинили разорение". Сентий отправил против них своего легата.

– Бруттия Суру?

– Да. Варвары его побили. Захватили и разграбили Гераклею-в-Линкестиде[83]. А предводительствует ими некий Дромихет. Вот я и думаю, что недобитка следует примерно наказать.

– Понятно. Какими силами ты собираешься выступить?

– Сам я не собираюсь. Пока. Пошлю два легиона, Базилла и Гортензия. Солдатам следует упражняться. Думаю провести некоторые перестановки среди трибунов и одним из них поставить Марка. В первый из легионов. Что скажешь? Все-таки квестор выше трибуна.

– Приветствую. Ему следует набираться опыта. Военную карьеру не сделаешь, просиживая в лагере на мешке с деньгами.

Между братьями всего три года разницы, но старший до сих пор опекал младшего так, словно тот был гораздо моложе своих лет.

– Так и поступим... Да, кстати, совсем забыл насчет твоего дела, тех фимбрианцев. Допрашивать их, думаю, уже не имеет смысла. Я не вытяну из них больше, чем они рассказали тебе.

– Ты принял решение, как с ними поступить?

– Да.

Лукулл провел ладонью по горлу, вопросительно взирая на императора.

– Нет, к чему такие бессмысленные расходы. Пусть отправляются с Базиллом. Из всего следует извлекать пользу, а от мертвого какая польза? Пусть служат. Ты говорил, при Лекте они хорошо бились.

– Так мне передали. Марианец в претории... Не слишком ли опрометчиво?

– В претории ему нечего делать. У меня своих трибунов достаточно. Пойдет центурионом.

– Не согласится.

– Тогда закую в кандалы, как мятежника. Не хватало еще с ним нянчиться. Некоторых моих центурионов следует повысить, заменить погибших отличившимися солдатами. Твой марианец будет одной из таких замен. Командный опыт есть, служит не первый год.

– Твое право, Луций Корнелий, хотя, мне кажется, ты запускаешь лису в курятник.

– Посмотрим на его реакцию. Возможно, она подскажет, как поступить с Фимбрией. Вернее, не с ним самим, этому негодяю я обязательно постараюсь свернуть шею. С его солдатами.

Квинт сразу понял, что перед ним патриций знатного рода. Лощеный и важный. Деревенщина Север всегда подсознательно сторонился сенаторских сынков, изрядно насмотревшись на них еще в Испании. Гонором, не подтвержденным заслугами, они резко отличались от всадников, хотя и среди тех встречались любители расставлять окружающих по количеству сестерциев в кошельках. А тут к доходам следует присовокупить еще и родовитость. К сожалению, она не добавляла ума, что нередко приводило в прошлом к военным катастрофам, когда такой вот бестолковый, но невероятно самонадеянный мальчишка получал под свою руку целый легион.