Дезертир флота

Квазимодо почесал нос. Судя по изваянию, хотелось надеяться, что божественной доброты у кошки куда побольше, чем красоты. Впрочем, вор как раз предпочел бы доброту. Красивая лиса у него уже была.

– Что предпочтет великая Менти, монету или барана?

Горец подумал и честно сказал:

– Думаю, мясо. Деньги ей редко бывают нужны. Оставите барана у водопада, это недалеко отсюда.

– А найдет богиня мясо? – деловито поинтересовался фуа.

– Не сомневайтесь. Она все видит, – заверил бородач.

Путешественники возложили свои скромные подношения. Теа пожертвовала лишнюю пуговицу, Ныр – рыболовный крючок, бесспорно, должный вызвать у горной богини особый интерес. Великий Дракон выразил свое уважение длинным посвистом. Бат положил мелкую монету. Квазимодо, мысленно попросив у остроухой богини прощение за свою скаредность, тоже положил медяк.

Баран, привязанный к повозке, блеял и упирался, предчувствуя свою горькую судьбу. Повозки отправились в путь, Теа и Квазимодо поднялись в седла. Радушный хозяин хлопнул рукой по ножнам на бедре вора:

– Приметный клинок. Сдается мне, я помню вашу госпожу. И ее, и ее подругу. Таких красавиц разве забудешь. Не собираются ли они вновь проезжать через наши места?

– К сожалению, ничего не могу сказать. Я давно не виделся с сиятельной госпожой. – Квазимодо улыбнулся.

– Ну, мы всегда будем рады видеть их в гостях. Мой младший до сих пор помнит северных красавиц. Я ему говорю, что тот молодой воин был мужем черноволосой, да дурачок никак не верит. Все себе голову ненужными мыслями забивает. Если весной не женится, дурь из сына придется палкой вышибать.

– Понять вашего парня можно. Но вы ему передайте – черноволосая давно замужем. Так что пусть выбирает горскую девушку. У вас в горах такие красавицы – позавидовать можно…

Теа и вор догоняли повозки. Лиска мрачно сказала:

– Что-то ты, Полумордый, в последнее время много завидовать стал. Чем это тебе девицы горные так приглянулись?

– Не прикидывайся, детка. Я просто вежливый. И ты прекрасно знаешь, что никакие девицы меня не интересуют. Что тебя беспокоит?

– Меня беспокоит его память. Он твое оружие помнит? Или твоих дам прекрасных?

– Оружие приметное. Но думаю, ни один мужчина, увидев наяву ланон-ши, ее уже не забудет.

– Значит, Блоод действительно ланон-ши?

– Ты что, Теа?! – изумился вор. – Я вам о чем все время толкую?

– Я думала, это выдуманное преувеличение. Ты так умеешь.

– Когда это я тебе «выдуманно преувеличивал»?

– В последний раз такое было давно, – согласилась лиска. – Хорошо, если она истинная ланон-ши, то она должна питаться мужской кровью. Как она могла ехать с вами? Как она вообще может быть замужем за обычным человеком?

Вор постучал себя пальцем по лбу:

– Это вполне даже понятно. Она разумна. Скажу больше – она мудра. Зачем ей питаться друзьями? Вот у тебя, когда ты голодна, не возникает мысли откусить у меня кусок задницы или погрызть Ныра?

– Что я, слабоумная, чтобы портить такого сказочника, как ты? Значит, ты друг ланон-ши? И мы едем к ней? Нет, похоже, я действительно слабоумная.

– Думаю, ее нам нужно опасаться в последнюю очередь. Прошло больше трех лет, мало ли что там у них могло случиться. Энгус был хорошим парнем, но власть меняет и не таких. Придется нам быть очень осторожными.

– Ты всегда осторожен. Но если эта ланон-ши захочет тебя? Сам говоришь, прошло три года. Вдруг у нее мужчины кончились?

– Для Блоод три года как для нас три дня. Хм… вообще-то для тебя три дня – тоже не три дня. В общем, все это мелочи. Я думаю, вы понравитесь друг другу. За кого нам нужно бояться, так это за фуа. Он у нас очень темпераментным стал. Как бы не спятил, увидав Блоод. Она действительно… необычная.

Барана оставили у спокойного озерца, украшенного маленьким, словно игрушечным водопадом. Лиска и фуа подергивали носами и многозначительно переглядывались. Лошади заметно нервничали. Квазимодо и Бат, которых природа обделила нюхом, занервничали еще посильнее лошадей.

– Кто-то крупный, – неуверенно сказала Теа.

– Людей ест? – бодро поинтересовался Бат.

– Сдурели – про богиню так говорить?! – зашипел вор. – Чего встали? Мы же не глазеть приперлись? Мы здесь проездом. Поехали, поехали…

Ночь прошла благополучно, если не считать подступившего под утро пронизывающего холода. Костер развели небольшой – дрова следовало экономить. Квазимодо не слишком страдал – плащ, покрытый еще и теплой дохой, не продувался, а жаркая Теа грела не хуже печки. Ныр мерз как-то странно – говорил, что зверски холодно, ноги и руки у него были как лед, но чувствовал фуа себя при этом неплохо, только разбудить его утром по-настоящему было трудно. Ныряльщик норовил и сидя, и стоя впасть в безмятежную дремоту. А вот у Бата по-настоящему утром зуб на зуб не попадал. Разогретое мясо и горячий настой чернослива приободрили путешественников, и отряд двинулся в путь.