Дезертир флота

Пока отряду досаждала огромная белая сова. Преследовала отряд уже который день – сидит-сидит, незамеченная, поджидает, когда пришельцы подойдут поближе, а потом с шумом и треском срывается с ветвей. Лошади пугались. Люди, по правде говоря, тоже. Диковинная сова – и размерами, и полным пренебрежением к дневному свету. Ныр высказал предположение, что это дух какого-то путника, заблудившегося в здешних заснеженных лесах. Мысль не такая уж глупая – Квазимодо и самому казалось, что они кружат по безлюдным дебрям уже целую вечность и никакой Медвежьей долины нет и быть не может.

– Яблоки мелкие, но взвар получается на диво, – одобрительно заметил Бат, наливая себе еще кружку. Сухие яблоки действительно были мелкими, как сливы, но аромат давали чудесный. Друзья знали, что здесь, на Севере, люди предпочитают заваривать всякие чудные травки. Ну, пока есть яблочки, глупо менять кисло-сладкий отвар на пусть и бодрящий, но горьковатый местный напиток. Еще успеется.

Квазимодо неторопливо потягивал из кружки. На небе сияли огромные звезды. Поскрипывали от легкого ветерка ветви высоких сосен. Ночлег обустроен, от охапок лапника пахнет хвоей, дымок костра еще несет дух зажаренного и съеденного зайца. Жена у тебя, одноглазый, – добытчица. Нравится ей здесь. Настоящая свобода. И сейчас гуляет. Убежала, едва поужинав.

– Ква, а вот придем мы в такую даль, а нам скажут – не нужны вы нынешнему лорду. И никакой леди Катрин мы знать не знаем. Мало ли кто здесь раньше был. Проваливайте откуда пришли. – Ныр задумчиво пошевелил босыми перепончатыми ступнями, греющимися в опасной близости от костра. – Может быть такое, а, Ква?

– Все может быть. Ты смотри свои «лопухи» не поджарь.

– Я сейчас обуюсь, только на ночь в сапоги тепла наберу. Нет, Ква, а правда? Что мы будем делать, если нас на порог не пустят, а то и что-нибудь похуже учудят?

– Не учудят. У нас от короля письмо, от королевы письмо и от главного шпиона письмо. Разве что от королевского наследника бумаги нет. Малограмотен принц еще – вроде тебя. Пустят нас, выслушают. Даже в самом глухом углу мало кто решится с королем просто так ссориться.

– Выслушать нас, может, и выслушают, – неуверенно сказал Бат. – Только зима долгая, у них небось вся провизия на учете. Будут они нас столько дней кормить?

Квазимодо пожал плечами:

– Мы тоже не с пустыми руками идем. Посмотрим. В случае чего неужели мы сами себя не прокормим? Теа просто так сидеть не станет. Да и мы с тобой кое-что можем. Ныр подледный лов освоит.

– Да! – Фуа оживился. – Вот мне говорили – когда лунку во льду прорубаешь, нужно такую штуку иметь, вроде большой ложки с дырками. Когда ледок начинает схватываться…

– Тихо! – Квазимодо подскочил, глефа уже качалась в его руке.

Из темноты вылетела Теа – в человеческом обличье, ком одежды прижат к груди, голая белая кожа растворяется на фоне снега, только темные, отросшие до плеч волосы хлещут по щекам.

– За мной кто-то гонится. Очень быстрый!

– Ныр – арбалет! Бат – готовь факел! – Вор подхватил свой арбалет.

Потрескивал костер. Стояла томительная тишина, даже волчья перекличка умолкла. Квазимодо слышал дыхание друзей и шарил взглядом по темной стене деревьев. Никого…

– Лошади напуганы. Очень, – прошептала Теа.

Квазимодо метнул взгляд на лошадей. Сгрудились, пар валит из ноздрей, но, кажется, даже шевельнуться боятся. Странно, совсем на лошадок не похоже.

– Детка, обуйся. И попробуй понять, где этот, что за тобой гнался.

Теа, не опуская лука, нашаривала босой ногой сапог. Напряженно крутила заострившимся лицом. Тьма со всех сторон подступала к пятну костра.

– Кажется, там. Слева от лошадей. Плохо чувствую.

– Ныр? – коротко спросил вор, поднимаясь с арбалетом.

– Да, там. Кажется, – с явным сомнением прошептал фуа.

– Держимся вместе. Прикроем лошадей. Бат, крикну – бросай факел.

Тесной группой четверка двинулась, по дуге обходя лошадей: Теа, обутая в единственный сапог, шла в центре, впереди двое арбалетчиков, спину прикрывает Бат с факелами.

Люди поравнялись с замершими лошадьми. Квазимодо не видел ничего, только вверху, у звезд, еще можно различить верхушки сосен и отдельные мохнатые лапы ветвей, внизу, вне света факелов, – сплошная тьма.

Когда лошади в полном молчании рванулись к костру, едва не опрокинув Бата с его факелами, лиска и Ныр одновременно выстрелили. Квазимодо понятия не имел, куда стрелять. Бат, увернувшись от обезумевших лошадей, швырнул к деревьям факел. На долю мгновения вор разглядел тень чего-то большого, худого и угловатого. Машинально выстрелил. Факел громко шипел в снегу. Теа из-за плеча мужа слала в темноту стрелу за стрелой. В зарослях что-то отчетливо вздохнуло, Квазимодо показалось, что до него долетела волна ни на что не похожей вони. Звонко щелкнул арбалет Ныра. Вор, чтобы не отставать, выстрелил и сам. Быстро перезарядил. Теперь стрелять было совсем уж глупо.

В глубине зарослей хрустнула ветка. Теа немедленно выстрелила.

Тишина.

– Ушло. Ушел, – шепотом сказал Бат.