Дезертир флота

К утру дождь начал утихать. Беглецы остановились у удобной бухточки. Судя по следам, которые был не в силах уничтожить даже ливень, уютное местечко уже не раз проверяли, и один из конных разъездов даже ночевал здесь.

Камней здесь было мало, и затопление челна оказалось делом долгим. Когда вор и фуа вылезли из холодной воды, небо уже просветлело. Рыжая заканчивала строить дневное убежище. Завесу из прибрежных кустов, переплетенных и связанных ветвями, невозможно было отличить от естественных зарослей с расстояния в несколько шагов. Теа работала быстро, ее худые руки порывисто мелькали, острые зубы надкусывали кору гибких ветвей, ножом девушка почти не пользовалась.

– Рыжая, ты уверена, что место правильное? – спросил Квазимодо. – Мы будем на самом виду.

– Отстань, одноглазый, – злобно тявкнула девушка.

Квазимодо пожал плечами и пошел за поклажей. Леди Атра сидела рядом с вещами, равнодушно смотрела в утреннюю серость. Ныр стоял рядом, смотрел на реку. Что это они молча в разные стороны пялятся? Уж не болтали ли о чем интимном? Впрочем, кляп был на месте. Хорошо – пухлогубый соблазнительный ротик может выплюнуть и по-настоящему ядовитые мыслишки. Квазимодо взял мешки.

– Ква, что-то там очень пахнет, – пробормотал ныряльщик. – Ты зачем взял с собой женские вещи? Мешок воняет, как цветник неприличный. Нас и без собак учуют.

Квазимодо понюхал мешок. Сквозь вонь сырой кожи пробивался аромат цветущего сада, нежных девичьих прикосновений, тонкого бархата и еще чего-то такого, от чего томно сдавило сердце. Аромат был слабым, но очень действенным.

– Наверное, склянка раскрылась, – пробормотал вор.

– Зачем ты брал эти банки? – морщась, спросил фуа.

– Я брал полупустые. Это единственное, что нашлось плавающее, но с виду тяжелое. Иначе лорд Дагда заподозрил бы неладное.

– Значит, серебра у нас нет? – уныло заключил ныряльщик.

– Если бы в них серебро было, я бы шею сломал, еще когда с моста прыгал. И рыжая бы утопла. Какой ты стал жадный, Ныр. Это на тебя замок подействовал?

– Сам ты замок… – пробормотал фуа. – Что мы дальше делать будем?

– Тоже мне – проблема. Для начала я мешок переложу…

Квазимодо сидел на берегу, аккуратно укладывал добычу. Один из флаконов, из тонкого матового стекла, дал трещину. Его пришлось закинуть подальше в реку и потом долго мыть руки. Остальные флаконы и банки вор переложил травой и уложил в мешок. При случае можно будет продать. В мешке оказалось несколько монет, завалившихся, когда второпях в замке пересыпал серебро в сундук. Было еще несколько драгоценностей – Квазимодо все-таки не удержался, чтобы не прихватить их на память из хозяйских шкатулок. Брал то, что с виду попроще да помельче, но все равно – продать такие побрякушки, даже в городе, не говоря уже о деревне, будет непросто. Все равно что орать на углу о своих воровских подвигах. Ладно, там будет видно. Пока вора крайне удручала утеря обуви. Один из трофейных сапог отвязался и отправился в самостоятельное путешествие еще во время полета с моста. Квазимодо с досадой разглядывал оставшийся сапог. Нет, тащить его дальше не имеет смысла. А ведь как добротно сшит. Ничего не поделаешь – сапог пришлось набить грязью и мелкими камнями и отправить в подводное путешествие. Может, встретится с собратом.

Ныряльщик разделывал рыбу. Рыжая живо сглатывала ломтики сырой, чуть подсоленной мякоти. Квазимодо присел на корточки, девчонка тут же фыркнула и передвинулась на наветренную сторону:

– Пахнешь как шлюха!

– У каждого свои недостатки, – пробормотал вор.

Фуа протянул полоску рыбы. Квазимодо осторожно жевал водянистую мякоть. Хотелось хлеба или хотя бы каши. Леди Атра жадно смотрела, как едят разбойники. Квазимодо старался на нее не оглядываться – своей почти полной наготы синеглазая красавица не стеснялась, а выражение ее глаз слишком напоминало ту ночную, страстную алчность. Влажная масса волос раскинулась по узким плечам, локон щекотал впадинку между округлыми грудями. Блестела диковинная подвеска в аккуратном пупочке.

Тишина была неприятна. Дыхание четверых людей терялось в плеске реки. С неба срывались последние капли дождя.

– Нужно суку покормить, – неуверенно сказал вор.

Фуа промолчал, зато Теа резко встала и ушла к зарослям. Ныряльщик дожевал рыбий хвост, слишком долго и тщательно вытирал нож, наконец пошел к убежищу.

Квазимодо вздохнул. Нужно что-то с этим делать.

Стоило развязать рот и вынуть кляп, и леди Атра принялась облизывать язычком свои яркие губы. Квазимодо показалось, что она собирается есть совсем не рыбу. Впрочем, рыбу она тоже сглатывала, почти не жуя. Когда мягкие губы в очередной раз облизнули его пальцы, Квазимодо не выдержал:

– Дай руки освобожу, пожрешь нормально…

Проволочка слушалась плохо. Вор ковырялся в отверстии наручников. Леди Атра была слишком близко. Она была теплой, податливой, с ней можно было делать все, что угодно. Квазимодо невыносимо хотелось лизнуть ее между лопаток.

Наручники щелкнули, открылись.

– Спасибо, – тихо прошептала молодая леди.

– Ешь быстрее. – Квазимодо очень постарался, чтобы голос звучал равнодушно.