Дезертлэнд

— И зачем это было нужно?

— Проверяла кое-что…

— А конкретнее?

— Боже мой, ничего функционированию твоей куклы не угрожает, успокойся. Сейчас всё верну, как было, не переживай. Там разъемы диска открываются через затылочный шов, я даже покрытие не повредила, оно так и должно откидываться.

— Я знаю.

Игорь продолжил пристально смотреть на Анастасию.

Она явно нервничала, но не так сильно, если бы действительно хотела как-то навредить Олесе. Но и правду не говорила.

«Как же это начинает раздражать… — рассуждал он. — Почему всё время какие-то тайны, секреты? Какая-то мелкая крысиная ложь. Мы остались вдвоем на этом шарике. Втроем. Возможно, втроем, если еще какие-нибудь засранцы не нарисуются…»

— Я не понимаю, почему это надо делать явно тайком, Анастасия Николаевна? Я не люблю, когда то, что мое, трогают без спроса.

Он поудобнее прислонился к дверному проему, и от этого движения дробовик, перекинутый через плечо, глухо ударился о косяк. Получилось это совершенно случайно, но женщина расценила это по-своему.

— И что, застрелишь меня теперь, как тех работяг?

Игорь ничего не понимал.

С момента, как он переступил порог «Топаза», еле стоя на больной ноге и борясь с головной болью, сразу началось что-то непонятное. С одной стороны — женщина явно была рада его прибытию и очень участливо оказывала помощь, но с другой стороны — словно отгораживалась от него каким-то невидимым барьером.

«Да, — подумал он, — хреновый характер, тяжело, должно быть, жить с таким».

— Анастасия Николаевна, что вы такое говорите? — спокойно ответил он. — Просто это же элементарная вежливость. Нормы приличия, если хотите. Не трогать чужое.

— Кто бы говорил, — женщина натянуто улыбнулась. — Кто стеллажи у входа поставил и инструмент там свой сложил? А кабинет Иван Данилыча в траходром переоборудовал?

— Подождите, что касается стеллажей, если мне память не изменяет, было сделано с вашего согласия. К тому же я максимально аргументированно объяснил, для чего я это делаю. И вы нашли мои доводы логичными. А про кабинет Ивана Данилыча, так его здесь больше нет. Он улетел. И опять же, я сначала спросил и объяснил, что расположение этого помещения очень удобное. Ну а про остальное, тут уж извините, это наше с Олесей дело.

Игорь сам поражался тому, как спокойно его сухие губы произносили эти слова. На самом деле ему хотелось спросить совсем о другом, но он не был уверен, что получит ответ.

— Господи, Игорь, перестань говорить о кукле, как о человеке!

«Эта кукла, возможно, спасла мне жизнь. А вот относительно тебя я не уверен, что ты бы оказалась способной на нечто подобное. К тому же будем реалистами, вряд ли бы те мужики на тебя набросились как на Олеську. Вот так сразу», — язвительно подумал он, но в очередной раз сдержался, так как этот разговор начинался уже не первый раз.

— Странно, ты же вроде как учёная, но очень часто используешь обращение господи.

— Это просто речевой оборот, — отмахнулась женщина.

— Так, — Игорю надоела эта пустая трата времени, — чем этот диск тебя так интересует? Перезаписать хочешь? Стереть? Я категорически против. Я не разрешаю.

Женщина щелкнула несколько раз по клавишам терминала, положила шнуры на стол и посмотрела на него.

— Нет, ничего я стереть не собиралась, если ты об этом. Это ваше квантовое сознание…

— Торговая марка, — добавила Олеся с такой синтезированной интонацией, что Игорь готов был поспорить, что она пытается шутить.

Женщина бросила на нее быстрый взгляд и продолжила:

— Эта ваша «торговая марка» не пострадает. Можешь и дальше ждать, пока нейросети будут осваивать концепцию психического состояния, если это тебе так нравится.

— Нравится, — коротко кивнул Игорь.

«А вот это интересно, — тут же ухватился он за услышанную формулировку. — Надо будет потом расспросить при случае. Анастасия Николаевна же у нас ученый. Похоже, разбирается в концепциях психологического состояния. Любопытно, но не сейчас».

— Анастасия Николаевна, я ругаться не хочу. Мы же оба пришли к выводу, что вместе жить будет легче, — рассудительно подчеркнул он. — Я сразу скажу, что мне не нравится такое поведение. Не надо ничего тайком от меня делать. Я вроде бы ничего не скрываю, так зачем это всё? А теперь верните, пожалуйста, всё, как было, и не трогайте больше без моего разрешения. Или я попрошу Леську к вам не приближаться.

Женщина внезапно заулыбалась, глядя на Игоря. Ее серые, практически бесцветные глаза, наполнились каким-то странным блеском, то ли радостью, то ли слезами, и она внезапно засмеялась, прикрыв рот обеими руками.

— Конечно, конечно, Игорь, — сказала она сквозь смех и замахала на него ладошкой, словно умоляя престать отпускать искрометные шутки. — Боже мой, попросить Леську не приближаться. Это великолепно!

— Что тут смешного?

Анастасия Николаевна сделала глубокий вдох и выдох.

— Боже мой, тут всё смешно. Мне очень нравится, как ты продолжаешь относиться к кукле как к живому человеку, не замечая того, что живой человек ходит у тебя под носом. Надо было на психолога идти учиться, честное слово, иначе я это никак понять не могу…