Дежа вю (сборник)

– Николь, найдите телефон семейства Слоу и выясните, как чувствует себя мадам!

– Интересная мысль. Почему мы этого еще не сделали? Но…

– Что но?

– Кто же убил Вольфганга Шмида?

– Ах да… Если честно, то у меня не было времени об этом подумать… В любом случае сейчас я должен отправиться спать.

– Ох, простите, Генри. Спокойной ночи, то есть…

В трубке послышались гудки. Действительно, почему мы до сих пор не заинтересовались семейством Слоу? Я заглянула в свою копию рукописи, чтобы вспомнить, как зовут госпожу Слоу, а затем набрала телефон справочной службы, попросив соединить меня с Патрицией Слоу. Девушка управилась за несколько секунд.

– Патриция Слоу слушает, – раздался в трубке спокойный приятный голос.

Я хотела дать отбой, так как мне все стало ясно, но в последний момент передумала:

– Скажите, госпожа Слоу, у вас работает девушка по имени Эстер?

– Нет. Но кто вы и почему спрашиваете?

Я извинилась и повесила трубку.

Мэриэл. Полный сбор

– Кажется, я первый, коллега? – сказал Эрик Катлер, входя в мой кабинет.

– Я не думаю, что вам придется долго скучать, комиссар, – парировала я.

В подтверждение моих слов на пороге появилась Николь. Ее движения были порывисты, а глаза сверкали. Я сразу почувствовала нечто необычное.

– Всем привет, – сказала Николь, и это прозвучало несколько громче обычного и чуточку фамильярно. Она явно была чем-то возбуждена.

Кажется, и от внимания комиссара не укрылось состояние Николь. Он заметил:

– Как вы себя чувствуете, Николь? Надеюсь, поездка в Тотридж не слишком утомила вас?

– Спасибо, комиссар, все в порядке. Я разговаривала с Генри, он просил всем передать привет.

– Мне кажется, что у тебя есть, что передать нам кроме привета… – бросила я пробный камень и попала.

– Да, но давайте дождемся Дэвида и Бруно Райновски.

– А я уже здесь, – сказал, входя, Бруно. – Добрый вечер! Как поживаете, господин комиссар?

– Рад вас видеть, – сухо сказал Катлер, пожимая руку Бруно.

– А где все? – войдя в кабинет, спросил Дэвид Сомс.

– Ты опоздал с этим вопросом минуты на три… – сказала я под общий смех. – Итак, господа, все в сборе, давайте приступим. Пожалуйста, все садитесь. Кресел хватит всем – Ари об этом позаботился. Мне не терпится выслушать Николь. Как мне кажется, она хочет сообщить нам нечто важное. Пожалуйста, Николь.

– Вчера вечером я рассказала Генри Тамону, моему боссу, все, что имеет отношение к нашему вопросу, а сегодня утром он перезвонил мне, чтобы изложить свою версию событий, связанных с происхождением и появлением здесь рукописи. – Стало тихо. Было интересно наблюдать, как все пожирают глазами Николь, а та увлечена настолько, что не замечает ничего вокруг себя. – Вы помните, в самом конце рукописи Гарри дает Бруно Райновски указание или, если хотите, совет, суть которого автор утаивает. Так вот, Генри вполне логично предполагает, что Гарри велел Бруно описать все события, как-то связанные с его расследованием. Авторство господина Райновски является наиболее вероятным, ведь в рукописи затронуты многие моменты, известные лишь ему.

– Я протестую, – заявил Бруно Райновски.

– Протест отклоняется, – серьезно ответила Николь, – и сейчас поймете почему. Итак, вы помните, почему Гарри дал такой совет? Они опасались, что попытка Эстер произвести селективную декогеренцию может оказаться удачной, в смысле, что она сможет совершить это, и искали способ как-то противостоять ей. К тому же Бруно боялся, что в новой ветви он окажется не знакомым с Эстер.

– Я действительно не знаю, кто это! – сказал Бруно.

– Вот видите. Нет сомнения, что Эстер удалась ее с виду безумная затея. Об этом как раз и говорят отличия рукописи от нашей реальности. Мы еще не знаем, обращалась ли Патриция Слоу к профессору Краузе, но если обращалась, то ему, по-видимому, удалось вылечить ее. Так или иначе, у Патриции Слоу нет амнезии, и потому в нашей ветви мироздания не было никакого суда над профессором Краузе, не было жюри присяжных и, полагаю, не было исчезновений Голдсмита и Густавсона. Правильно, комиссар?

– Это верно, – вместо комиссара ответил Дэвид Сомс. Комиссар кивнул в знак согласия.

– А, следовательно, убийство Вольфганга Шмида никоим образом не связано с жюри. В кармане Гюнтера Пфлегера не оказалось квитанции из химчистки, что чуть не завело расследование в тупик.

– Откуда известно, что с Патрицией Слоу все в порядке? – спросила я.

– Я позвонила ей. Уже то, что она называет себя Патрицией Слоу, свидетельствует об этом. Кстати, она сообщила, что у нее нет работницы по имени Эстер. – Николь посмотрела на Бруно. Тот не выказал никакого интереса к ее словам. А может, сделал вид.

– Бруно, может, вы объясните, как рукопись оказалась на моем столе. Точнее, как вам это удалось? – спросила я.

Бруно насупился. Он понимал, что любой его ответ станет поводом для наших шуток. Его выручил Дэвид: