Дежавю

я не знаю, когда ты прочтешь это письмо, и прочтешь ли его вовсе. Но я все же надеюсь, что смогу донести до тебя свои чувства и переживания. У меня есть тайна… странность… дар… — кто как это называет, но для меня это скорее недуг, проклятье, если хочешь. Забавно, но ты даже знаешь, о чем я говорю, но ни тогда, ни потом ты не осмыслила моих слов, думая, что я фантазирую. Может это уже и не важно, но я хочу, чтобы ты осознала, поняла какая твоя дочь, что меня беспокоит. Я вижу прошлое. Вижу будущее. Близких людей, знакомых и нет. Звучит странно, безумно, но это так. И эти моменты неприятны, я чувствую тошноту и головокружение, не говоря уже о кошмарах, которые иногда, к сожалению, бывают в видениях. Я научилась справляться с этой проблемой сама, но мне не хватает тебя!

Я видела в своих снах и тебя. Так я узнала об этом мужчине, и сон был плохой. Он обманет тебя, тебе будет больно до слез от обиды и разочарования. Мои видения не очень разборчивы, но, кажется, ты одолжила ему много денег, а он не станет их возвращать. Мама, будь осторожна, и дело даже не в деньгах, а в твоем сердце, не доверяй ему. Надеюсь, что ты мне поверишь, и что еще не поздно все исправить.

Я очень хочу, чтобы ты была счастлива!

Люблю тебя.

Твоя Зои»

По щекам текли слезы, но не от обиды и досады, а от стыда и любви. Она прижала письмо к груди, все вдруг стало очевидно. Она будто увидела все со стороны, вдруг осознала все его уловки, и поняла, что, скорее всего, она не первая кто попадает под эти чары. Недобрый смех раздался в голове, ее собственный смех. Но это все уже уплывало куда-то далеко, и сердце наливалось жгучей кровью за единственное ценное, что было в ее жизни.

III

Пожарные завершили борьбу с огнем и занимались скруткой шлангов. Врачи оказывали помощь пострадавшим, которые в основном получили травмы при эвакуации в результате начавшейся паники, потому как фейерверк еще какое-то время продолжал взрываться. Специалисты пожарного надзора опрашивали свидетелей для выяснения причины возгорания. Большинство показаний сводились к одному и тому же: причиной стал фейерверк, запущенный без соблюдения правил безопасности. Толпа значительно поредела, но еще повсюду сновали люди, которые искали своих родных, раздавали пледы, носили воду. Понаехали репортеры, и казалось, их было гораздо больше, чем медиков и пожарных вместе взятых. В воздухе висел тяжелый запах гари.

Марк сидел на скамье с другой стороны улицы возле парка. Ему казалось, что когда-то, очень давно, он хотел угостить Зои сэндвичем здесь. Боль прокатилась по телу и застряла где-то под ребрами. Он весь ссутулился, голова лежала на груди. По рыжей шевелюре циклично мелькали огни, красные и синие. Он уже полчаса пытался что-то разглядеть в своих испачканных копотью ладонях, но что, он и сам не знал. В голове было пусто, только мерное гудение, а в груди будто копошился комок тонких скользких змей. Когда он потерял Зои из виду, весь двор заполонили машины и люди, он попытался перелезть через забор, но его оттолкнули полицейские и натянули заграждающую ленту. Вокруг уже собралось много людей, которые пришли поглазеть на происшествие, некоторые снимали на телефоны.

— Марк!

Он медленно поднял голову: к нему приближались его родные и, к его огромному удивлению, во главе со старшим братом. У его мамы был взволнованный вид, она обняла его и провела рукой по щекам и волосам. Отец осмотрел его, и на всякий случай уточнил, точно ли он никак не пострадал. Марк только печально покачал головой.

— Зои… Она… — голос Марка сорвался, слова застряли в сухом горле, и он закрыл лицо руками. Все встревоженно переглянулись.

Отец взял Марка за плечи и повел к машине скорой помощи. Он никогда не видел его в таком состоянии, похоже, парень испытал сильное потрясение, и лучше, чтобы его осмотрел врач. Но там никого не оказалось. Отец с Деном пошли вдоль улицы в поисках кого-нибудь из медиков. Марк медленно, волоча ноги, неосознанно пошел в том же направлении. Взгляд его был пустой и туманный. Мама держалась рядом, в ужасе оглядывая происходящее вокруг.

— Сынок! Подойди сюда!

Марк повиновался и приблизился к скорой, возле которой стоял его отец. Боковая дверь была отодвинута в сторону, внутри кто-то сидел. Марк медленно поднял глаза и застыл в немом изумлении. Из салона машины в бледном свете лампы, поверх кислородной маски, на него смотрели зеленые глаза Зои.

IV