Дежавю

– Спасибо, Эрика, – перехватила её ведущая новостей экономики, – и от хороших новостей перейдём к новостям на биржах.

Я выключил телевизор.

Это был всё тот же день. День, с которого всё началось.

Квартира была однозначно моей. Ничего в ней не изменилось. Те же стены и скромная мебель, тот же самый холостяцкий быт.

Как ужасно болит голова и трясутся побелевшие руки. Я только что убил человека.

Моим кошмаром был я сам. Я убил свой кошмар.

Вспомнил, что у меня есть дети, а после, что у меня их нет, как и жены, как и всей той жизни, что была, наверное, лучшей вариацией из всех возможных.

Я провёл полчаса за ноутбуком, чтобы найти контакты Анны Кларк. Она и правда практиковала в Японии, и никакой информации о её смерти нигде не нашлось.

Я взял телефон, ждал, пока зарядится.

Пальцы судорожно набирали нужный порядок цифр.

Пошли гудки, такие длинные и протяжные, казалось, никогда ещё время не тянулось так долго.

Гудки прервались.

На том конце голосовая почта.

– Здравствуйте, вы позвонили Анне Кларк, в настоящее время я не могу подойти к телефону… – Кто-то взял трубку: – Да, я слушаю. – Это голос Анны! – Алло, вас не слышно.

Она жива!

– Здравствуйте, меня зовут Керри Мильтон, – я выдержал паузу в надежде, что…

– Кто, простите? Мы знакомы?

…что она меня не узнает.

– Простите, ошибся номером.

Я нажимаю отбой.

Мы ещё не знакомы и не познакомимся никогда.

Ветер сегодня на редкость холодный. Сырые листья скользят под ногами, дождь бьёт в лицо.

Я стою возле надгробия и по десятому разу читаю всё ту же надпись:

Питер Кларк

1962–2018.

Поднимаюсь на второй этаж малоквартирного дома, звоню, жду знакомые шаги, мне открывают дверь.

Пивная отрыжка, помятое, но живое лицо.

– О, привет, заходи!

Я смеюсь громким смехом, наверху открываются двери.

Тони смотрит на меня пьяным взглядом и не может ничего понять.

* * *

На улице уже стемнело. Я долго не решался приехать, а теперь вот просто стою возле знакомого дома, который и не был моим.

Он почти не изменился с тех пор, только оброс палисадником и парой новых елей.

Может, теперь там жила не она?

Я не мог сдвинуться с места.

В который раз садился в машину и опять выходил из неё.

Через час из ворот вышла Виктория.

Она уже собралась уезжать, нажав на брелок от машины, я окликнул, она обернулась.

Виктория прищурилась, будто вспоминая. Я улыбнулся в ответ. Потом и она улыбнулась и помахала мне.

– Керри, – она ускорила шаг, я бежал к ней навстречу, – а я и не узнала тебя!

Мы стоим напротив друг друга, ветер с моросью хлещет в лицо. У неё всё тот же запах и голос такой же родной.

Я протягиваю руку, чтобы пожать. Она пожимает в ответ, я чувствую её пальцы, их тепло и уют. Она пахнет садом и домом, тем, который я потерял.

– Ты что здесь… По работе? – недоумённо смотрит она.

– Нет, проезжал тут мимо.

– Понятно…

Мы оба молчим.

– Не забудь, завтра опять планёрка, Хендерсон всех достанет.

– Да к чёрту планёрку.

– Ну, до завтра, – она хочет уйти.

– Как дети? Как муж? – не выдерживаю я.

– Ты же знаешь, что мы разошлись? Да и какие дети? – она смотрит на меня удивлённо.

Точно, они же расстались и детей у них нет.

– Ты меня с кем-то путаешь, Керри.

– С кем-то путаю, – согласился я.

Я молчал, и она молчала. Я смотрел в её голубые глаза с рыжим ободком по краям, как будто солнце в них растворялось. Те же глаза были у Роско. Как он похож на неё. Я и не верил, что его больше нет.

Если бы ты знала, какие прекрасные у нас дети… Как они на тебя похожи.

Я набираюсь мужества, чтобы сказать. Сейчас скажу, сейчас…

– Может, поужинаем сегодня?