Дежавю

Нет, не в девяностые, чуть раньше. Задолго до появления президентов, царей и прочих Иродов.

Провалился он не в свое детство, и даже не в века, канувшие в омуте придуманной истории, а в глубокую древность, на другой этап эволюции.

Время перевернулось, и скинуло парня сквозь хронологию, минуя спираль последовательных тысячелетий.

В период холодный, давно минувший, о котором археологи гадают сегодня на костях.

* * *

Ярко-зеленые кущи густо покрывали склон долины, поблизости темнела лесная чаща. Вдали прорисовался изгиб реки, а сверху доносились гортанные крики птиц. Рай для любителей экзотики и здорового образа жизни.

До него донесся победный клич крупного животного и воздух задрожал от трубного рева. Такие звуки могло издавать только существо, уверенное в собственной силе и неуязвимости.

Рев и топот.

Шум сломанных кустов.

— Подкололи мы его своими копьями. А он — толстокожий, и наши приколы довели его не до вымирания, а до бешенства. Порвал сеть и разметал нас в стороны, как цыплят. Пришлось улепетывать, но все силы накопленные для охоты, ушли на шок и трепет. Добраться б до леса, и спрятаться в зарослях, или добежать до реки, она защитит от Большеголовых. Юркнуть в норку бы, но как? — охотник обреченно оглянулся в поисках убежища.

Он стоял на склоне, облокотившись на копье. Стоял неправильно, криво стоял, чего уж там? Одна нога нелепо вывернута, и любое движение доставляло нестерпимую боль.

«Похоже, у моей истории будет скверный финал. А начиналось удачно: загнали добычу в западню, набросили сеть, но на возмущенный зов трофея подтянулись родственники, и намекнули, что случается с дерзкими, если задеть волосатых сородичей.

Говорят, Большеголовые медленно думают, но с их габаритами это не проблема. При такой массе вам прощается многое и ты всегда прав.

Тебе не нужно отращивать бороду, бешено таращить глаза и рычать сожителям по пещере: «Ты кто такой? Я твою бабушку топтал! Достаточно поднять лапу. А лапа — это тяжкое наказание из костей и нехороших намерений, крайне убедительный аргумент. Ее легким движением несложно избавить соседа от вредных привычек, печени и всего содержимого. До грохота переломанных костей лучше сразу признать ошибку, извиниться и большенебуду.

Но отважные охотники никогда не сдаются. Они доблестно бегут, и весьма бодро. Просто нам не сказали, что обиженный мясной набор весом с небольшую скалу бежит гораздо проворнее.

Выбравшись из западни, он слегка подкинул меня шершавым хоботом, я открыл чудо полета, но при посадке, колено грустно хрустнуло и заскучало. Верить не хочу, но шансов не осталось».

— Дотянуть бы до темноты… Попробуем еще разок, — он рванулся, зацепился непослушной ногой за камень, и неуклюже свалился. Поднялся, чтобы бежать дальше, но нога превратилась в бревно. — Видимо, сегодня вечером останусь без стейка, голодной, падшей личностью. А от холода и растительной пищи вымерли даже динозавры, — он еще раз взглянул на приближающуюся тушу. — Почему шаман не предупредил нас, что взбешенные Большеголовые сильно быстрее двуногих? Когда я напуган, то несусь не отставая от тени, но сейчас меня обгонит даже мышь. Боюсь, что времени, чтобы отрастить новое колено, у меня нет. С такими перспективами мне грозит умереть от тоски.

Еще вчера, мы с Эми сидели возле костра у юрты, она делилась тайнами шамана, которые он открыл ей перед уходом в мир теней. Рассказывала, что мы не умираем насовсем, а уходим, и через много Лун, возвращаемся в этот мир снова. Что мы есть продолжение своего рода, и память предков живет в нас. Про чудесные края, где даже зимой вода не превращается в лед. Если в полдень следовать за Солнцем, там, на самом на краю земли…

Я не верил и смеялся, а совсем скоро меня не станет, и я никогда больше не увижу ее.

Дух воина покинул тело и спрятался за облаком. Лишь предчувствие гибели и животный страх остались с ним.

«Все что ни делается, делается к лучшему», — учили нас лузеры…

Сегодня утром я ошибся ровно во всем. Не нужно было вставать до рассвета, и бежать за добычей, а потом от нее. Не нужно было суетиться, жизнь и так удалась — лежишь под шкурой возле костра, и ты уже хороший муж. Хотя, ночь была ужасной, в долину вступил Бог Мороз. Я прятал под теплую шкуру нос и думал: «Святые угодники, к чему так зверствовать?».

Дух Хранитель предупреждал: «Не торопись, не твой день, останься», — я не послушал.

— Ури, — вспомнил охотник. — Я собирался бить рыбу в притоке Ури, но меня убедило племя, и я отправился с ними на Большеголового. Теперь он пришел за мной. Спешка и убеждения всегда губительны. Особенно с утра и на льду.

Ему было уже за двадцать: опытный, не старый еще добытчик. Но вывернутое колено не оставляло никаких шансов.

Сбившееся дыхание, сломанная нога и никаких надежд.

Он беспомощно ждал на пологом склоне, наблюдая как через ярко-зеленые кущи, к нему ломится его смерть.

Все ближе.

Размеры внушали.

Высотой в два рослых человека, покрытая длинной буро-рыжей шерстью, с огромными бивнями и уверенностью лавины. Бьет мощными лапами землю, и та послушно содрогается.