Дежавю

В огромной гостиной наполненной старыми статуями, людьми и ожиданиями сегодня было тесно. Вообще, в этом доме все было не так: и кухня прадедушкина, привезенная из дворца ветхозаветного падишаха, и неудобные лавки из окаменелого дерева, да и сам Алекс выглядел здесь откровенно лишним. По бокам от него расположились и оживленно переговаривались между собой блеклые личности. Узнав, что он прибыл сюда из Сиберии, из самого города V, интересовались: — Правда, что по дорогам города V бродят тигры?

— Врут, — на чистом глазу отвечал он. — В городе V нет дорог.

Он попал в этот дом волей случая. В обитель статуй и лавок его пригласил сам владелец — американский доктор Суссот — один из первых врачей успешно научившихся лечить тогда еще неизлечимый СПИД. Он спасал обреченных и по совместительству подрабатывал меценатом, буддистом и коллекционером всякой рухляди.

Суссот выглядел довольно странно — голова деда на теле юноши. По-видимому, бывалый йог, или с сатаной договор. Это никого не смущало.

В его вилле на Гавайях зачастую встречались озабоченные вечной жизнью голливудские актеры, спортсмены и бизнесмены. В жизни знаменитости выглядели много меньше и серее, возможно, берегли рост и красоту свою для киноэкрана и красных дорожек. Это было культовое место общения дураков с блаженными, главное — иметь солидный статус и умный вид.

Алекс жил там месяца три, и давно уже тяготился бессмысленной тратой времени и отсутствием событий. Тикают часики, уходят дни, недели и месяцы, а жизнь проходит где-то там, в стороне.

Он спрашивал себя вновь и вновь: «зачем я пересек весь континент, для чего оказался именно в этом доме, в это время, с постными людьми?» Да и саму концепцию буддизма считал ошибочной.

«Смерть как триумф освобождения от мучений? Что может быть прекраснее небытия?» — Такую панацею от бед и несчастий мог придумать глубокий старик с кучей болячек, а нам — молодым и здоровым, ваши страдания ни к чему. Срединный Путь мы себе оставим, а в остальном, смените маркетолога, ваш давно устарел, — он знал об учении больше самих буддистов, разбирался в политике лучше политиков, впрочем, во всем остальном тоже.

В один из ветреных, тропических вечеров его позвали на сессию, обещали большой сюрприз и маленький фуршет. Ожидали самого Мессию, или архангелов, он так и не понял.

Жара уже спала, на улице стоял март или ноябрь, кто их на Гавайях разберет? Календарь только.

В назначенный час Алекс нехотя поднялся в зал. По периметру расположились избранные в светлых одеждах, человек двадцать. Не ангелы, но тоже состоявшиеся. Некоторые лица казались знакомыми, кажется, их иногда показывали в новостях.

Он сидел на жестком коврике, не обращая внимания на глухое шушуканье публики, и наблюдал, как с гор на Гонолулу наваливается южная ночь.

Искрил последними бликами океан, и отражались в окнах небоскребов лучи уходящего Солнца, пока не наступила тьма и не поглотила город.

Казалось, улицы исчезли в темноте, и мир канул в бездонную морскую пучину. Но через миг расцвели улицы фонарями, и фары автомобилей оживили исчезнувший было мегаполис.

— Черт, сижу здесь, занимаюсь полнейшей хруней, ни документы для приезда семьи не делаю, ни деньги не зарабатываю, — в груди кипело. — Еще и попы мозг выносят, — в нем окончательно проснулся Фома. — Не пойти ли им всем в Иордань, и пудрить головы кучерявым бедуинам? Давно надо было попрощаться, задержался я с просветленными.

— Поприветствуем нашего уважаемого гостя Оле Нидал, — восторженные аплодисменты гостей оторвали его от размышлений.

В зал входил крепкий мужик без возраста.

Короткая стрижка, уверенный взгляд, белая рубашка с закатанными рукавами.

Он отличался от тибетских ринпоче и духовных поучителей в рясах встреченных ранее — приглашенный не касался денег, финансами занимались ассистенты. Оле нес убежденность и знания, в которые искренне верил, это сквозило в каждом взгляде и движении. Такие никогда не просят, им предлагают сами и рады, если дар принимают.

— Коммерция на престиже. Заманчивый фантик. Эффективней только обещания бессмертия, но поляна Святого Духа косится другими священнокосителями уже две тысячи лет, — парень беззастенчиво наблюдал за гостем, но тот не вписывался в привычные шаблоны. — Однако, он не бизнес гуру, нет. И не ментор, постой, Оле Нидал? — вспомнил Алекс объявленное имя, — как же, читал, да. Современнец, пытающийся подвести логику и понимание под винтажное учение. Переоткрыватель. Любимец женщин и желающих жить вечно. Сейчас будет лить карму, логику и перерождение, надо сделать приличный вид и спрятаться, пока не обмочил озарением.

Общий вид он уловил, но за руками миссионера следить надобно.

Нидал по очереди обходил каждого, прикладывал зеленую от старости штуковину на затылок, тихо произносил пару слов, и направлялся к следующему.

Не хватало громких фанфар: На арене Копперфильд и Кашпировский!