Дежавю

Он словно понимал меня, стал открывать глазки и шевелить губами, кряхтя при этом. Синий цвет, проскользнул в его мимолетном взгляде. Наследственность цвета глаз перешла к нему от меня, от Артура.  Моя улыбка не сходила с лица, все так трогательно и мило. В этот момент, я поняла почему мой биологический отец поступил так со мной. Он хотел защитить меня, любым способом, даже есле это стоило ему разлукой длинною в жизнь. Я попросила всех выйти из палаты, мои груди наполнились и ныли от прилива молока. Да и  мой малыш, рефлекторно открывал ротик в поисках еды. Прикладывание к груди, это очень эмоциональный процесс. Контакт дитя со мной, прошел успешно. Столько тепла и счастья происходит в этот момент. Я и представить не могла, что можно  быть такой счастливой. Нежно гладя сына по голове, успокаивающе говорила нежные слова, он при этом кушал молочко. Мне казалось, что в таком положении и состоянии, я могла просидеть вечно. Девил уснул, сладко двигая губами.

-- Он прекрасен, я так тебе благодарен. – голос Хардина ,вырвал меня из мыслей. – Как ты себя чувствуешь? – продолжил он.

-- Я? Да все хорошо вроде. Держа на руках сына, забывается все плохое. Мы справились с самым сложным. – улыбнулась ему.

Он подошел и начал забирать ребенка у меня.

-- Нет! Пусть он спит у меня на руках. – волнительно сказала я, и прижала сильнее к себе.

-- Милая, ему необходимо поспать. От тебя жарко и некомфортно. Кроватка стоять рядом будет. Все хорошо, успокойся. – Хардин говорил со мной, как то странно.

Передав ребенка ему, я посмотрела на свое тело. Онемение прошло, ногами могу двигать. Дискомфорт в животе отступил. Проведя рукой, шов уже не кровоточил и почти зажил.  Хардин увидел мои исследования по телу, взял за руку  и сел на край кровати.

-- Ты нас всех напугала. Столько крови, я не видел никогда. Алекс привез тебя в больницу, уже без сознания. И спасибо огромное, ему, он не раздумывая и не удивляясь ничему, заставил всех начать оперировать. Мы боялись, что твоя способность быстрой регенерации тканей , помешает кесареву сечению. Страх потерять тебя и малыша, нависал над нами. – он тихо говорил, смотря на меня.

-- Но все же обошлось , без последствий? – неуверенно спросила его.

-- Я оказался слабым, признаюсь, что есле бы не Алекс, то все могло быть хуже. – он отвел глаза и отпустил мою руку. – Он не согласился с явным исходом положения, либо ребенок либо мама. Угрозами и запугиванием, оставил медиков без права выбора. А я походу согласился бы. – его голос затих.

-- Ты плачешь? – спросила я.

-- Да, я жалок. Как можно быть в ответе за чью то жизнь, есле я не могу за себя решить. Когда приехал в больницу, то просто стоял и смотрел на всю эту панику. Ты умирала, мой ребенок не мог родиться. А я просто закован в страхе, нахожусь в ступоре. Даже не за вас, а за себя. Как я буду один, как справлюсь с такой потерей. – он ходил нервно по комнате с бешенными глазами.

-- Успокойся, ты меня пугаешь. Все же хорошо, правда? – я смотрела на него и не понимала, что с ним происходит.

-- Этого не должно было произойти. Почему за меня всегда кто то решает. Раньше отец, потом брат, теперь друг, дальше кто? Сын? Нет, так не может все продолжаться, я не достоин вас. – он говорил и слезы стояли в глазах.

-- Хардин! Что с тобой? Что происходит? Я не могу понять. Ты другой человек словно. – я тихо говорила и смотрела на него.

-- Нет, не убеждай меня, не надо. Ты все прекрасно сама понимаешь и знаешь. Я вижу твое разочарование во мне. – его голос дрожал.

Я не понимала его паники сейчас, да мне тоже было страшно за себя , а главное за сына. Но у Хардина, что то явно перемкнуло в голове, может от шока, или от отцовства. Он ходил по палате, руками обхватив голову. Затем остановился и достал из кармана емкость с таблетками. В ладонь отсыпал две и проглотил, не запивая, так умело и легко.

-- Что это? – спросила я.

-- Все в порядке теперь будет. Это таблетки от боли, душевной боли. – он ответил глядя куда то в даль.

-- Хардин. У нас с тобой появились секреты? Ты болен? Или что происходит? Я тебя не узнаю, последнее время. – я начинала нервничать.

Он посмотрел на меня, широко улыбаясь, глаза засияли, печаль прошла.

-- Радость моя, я так горжусь тобой, ты не испугалась ничего и никого, родила сына. Любовь к тебе, меня переполняет просто. – он подошел ко мне, обнял и начал расцеловывать лицо, шею.

-- Хардин, прекрати, что ты делаешь. – я оттолкнула его от себя.

Он стал еще больше и громче хохотать, глядя мне в лицо.

-- У нас много работы, над будущим сына. Ты кстати, сейчас очень поможешь. Вспомни, как в детстве в тебе подавляли волка. Как скрывали от всех. Потому что мои методы начались с подросткового возраста. И они все медикаментозные. – его просто переполняли эмоции.

-- Что? О чем это ты. Я не хочу подавлять его. Ты же сказал, что поможешь ему жить в гармонии со своим внутренним миром? – я просто в шоке была, от его слов.