Дежавю

Олесина попытка увернуться от разъяренной фурии не увенчалась успехом. Рита, подобно заправскому рестлеру, запрыгнула на несчастную и одной рукой вцепилась той в густую копну волос. Не удержав равновесия, иконы стиля нашей школы, неуклюже повалились на деревянное покрытие сцены. Ритка, еще, будучи в полёте, свободной рукой пыталась водрузить на многострадальную Мартышкину голову нагло отобранный мешок. Над всей этой вакханалией, под звуки «Осеннего вальса» феерично кружились остатки засушенных листьев. С Димкиной лёгкой руки, довольные внеплановым представлением очевидцы начали хлопать в ладошки.

– Что у вас тут происходит?! – окрик нашего классного руководителя был в меру сдержанным, но, как ушат холодной воды, вмиг остудил горячие головы.

– Репетируем, Дмитрий Васильевич! – вышел из положения Витя, ловко укрыв присмиревших девиц за тяжелым занавесом.

– Закругляйтесь! – а глазки так и сканируют помещение. – И приберите за собой. Развели бардак!

Как только двери за всевидящим руководителем закрылись, присутствующие зашлись дружным хохотом.

– Давно я так не смеялась! – продолжая широко улыбаться, поделилась я с Ромкой.

– Секунду! – Громов проворно обнял меня, и, прижавшись щекой к щеке, сделал на свой айфон нашу первую, совместную фотографию.

– Покажи! – состроила я брюнету глазки.

– А ты обещаешь себя хорошо вести? – хитро заглянул он мне в глаза.

– Я иначе себя и не веду! – заверила я Рому.

–Посмотрим – как-то хищно пробормотал этот несносный человек. Не переставая ухмыляться, он скинул фотографию на мой телефон.

– Ты неисправим, Громов! – констатировала я очевидный факт.

– Мы свою работу закончили, уборка на вас, бездельники! – Громов нахально помахал всем ручкой и, подхватив меня под руку, прошествовал к выходу из зала.

– Урод… – зло прошипела нам в след Рита. В руке у неё был зажат военный трофей – довольно густая прядь Мартышкиных волос.

***

– На-а-асть… – томно растягивая гласные, обратился ко мне Рома, у самых дверей моей квартиры. Он навис надо мной, упёревшись руками в стену, по бокам от меня. – Милая, признайся, когда ты хочешь, чтоб мы это сделали?

– Сделали что? – я нервно сглотнула, покраснев до корней волос.

– Как что? – изумился Рома, теперь он склонился ещё ближе, к самому уху, и уточнил проникновенным тоном. – Когда ты хочешь сходить со мной на свидание?

– Паршивец!

Его издевательский смех ещё звенел у меня в ушах, когда я, сгорая от стыда за свои грязные домыслы, спряталась за дверями родимой квартиры. А ведь мне ещё предстояло придумать, как быть с нарядом на завтра.

Перевернув вверх дном содержимое своей гардеробной, я остановила свой выбор на платье, в котором была на выпускном в девятом классе, прощаясь с покинувшими нашу школу одноклассниками. Повезло, что большинство решили остаться и нас не объединили с «Б» классом. От своих, хоть знаешь чего ожидать! Это был нежный классический наряд длинною в пол, цвета «брызги шампанского». Внимательно оглядев его ещё раз, я безжалостно схватила вещицу и побежала к маминой подруге, Руслане. Она жила в соседнем доме и являлась хозяйкой модного у нас ателье. Так как своих детей у Русланы быть не могло, она во мне души не чаяла, чем я сейчас и собиралась воспользоваться.

– Руслана, вы просто волшебница! – потрясённо восхищалась я, спустя полтора часа её усердной работы. Моё строгое платье было не узнать. Точнее от него вообще мало что осталось. Подол был укорочен на ладонь выше колен, а снизу кокетливо выглядывали бледно-золотистые кружева. Такими же кружевами был отделан корсет с очаровательной шнуровкой спереди.

– Это дополнит образ! – Руслана приложила к моей шее ленту цвета тёмного шоколада, в тон шнуровки корсета. Она была декорирована небольшой королевской розой.

– Спасибо, теперь вы моя фея крёстная! – Я крепко расцеловала растроганную женщину.

– Беги, – Руслана смахнула одинокую слезинку – платье – всего лишь полдела. Самое главное, свежее, отдохнувшее личико.

Уже лёжа в кровати, я всё не могла оторвать глаз от экрана своего телефона. Наше с Ромой фото получилось отменным. Мы счастливо улыбались, глядя в камеру. У меня в волосах задорно торчали запутавшиеся яркие листья, а Ромка со своей взъерошенной причёской и фирменным взглядом падшего ангела, был просто очарователен. Надо же, он сумел уловить такие безмятежные, чистые, а главное искренние эмоции!

Когда, внезапно, замигало сообщение от Громова, сердце взволнованно затрепетало. Он тоже думает обо мне!

«Сладких снов, мой застенчивый ослик!»

«И тебе, несносное чудище!», – мстительно хихикая, напечатала я.

«Тебе же понравилось целовать это чудище. Ай-яй-яй, а такая хорошая была девочка…»

Вот тролль! Я гневно погрозила кулаком его портрету, который так и остался висеть в моей спальне.

***