Дежавю. Антология

А это – «Ах, это», с которого началось это военное… действительно «ахнуло», началось гораздо раньше – в 1921-м. Так уж повелось, что около Габриэли всегда крутились хорошие ребята (за исключением упомянутого молодого капитана-оккупанта… правда, там еще вдруг один военный моряк «замаячил», со Шпреи – адмирал Канарис). В тот год многообещающий химик (опять химическая тревога?) Эрнест Прекрасный (Ernest Веаиx) с безукоризненным пробором продавца недвижимости, который изучал долгие годы, прямо-таки вынюхивал какие-то летучие субстанции (дан приказ ему на запах…) – «альдегиды», предложил Шанели добавить в натуральные духи летучие, синтетические… которые резко сокращали «себестоимость продукта», как объяснил ей Эрнест-пробор.

Какой же я идиот! В 54-м году в средней школе № 368 на уроке химии наш лысый (странно, что все неприятности и сюрпризы и там и тут почему-то связаны с таблицей Менделеева) совсем в бесфокусных очках и без никаких проборов, только со шрамом, кривым рубцом над левой бровью, учитель Альдегад Василий Петрович напевал в течение трех недель одну и ту же странную фразу: «Наши гиды-альдегиды» (странно, что не заложили… на три месяца раньше 6…), что-то там на столе смешивая.

Через неделю настырный Эрнест приволок десять разных флаконов – итог настоящего духовного семилетнего поиска. Удивленный носик мадемуазели остановился на пятом флаконе не потому, что он как-то особенно выделялся, альдегидел, а просто пятый номер всегда приносил Габриэли счастье. И первое мирное первомировое дефиле было назначено на 5-е мая, 5-й день, 5-й месяц. А куда теперь залить все это?.. Дефиле через месяц. Габи задумалась и заскочила на пять минут к Пабло (к Пикассо, конечно, который всю жизнь дурачил всех, кого было можно и нельзя), в этот ресторанчик «На, выкуси», но без фиги, разумеется, в семнадцатом районе, на rue «Сinq sous» (на улице «Пятака», по-нашему). Пабло, в красно-черной клетчатой рубашке, сидел и выкушивал, вкушивался в огромную паэлью, но это не помешало ему тут же, прямо на салфетке той же цены сделать эскиз будущего флакона черным карандашом «Reynolds». Несколько линий: какой-то стул, какой-то стол и на нем не совсем понятный квадрат какого-то флакона с треугольной пробкой. Герника? Неужели гениально? Сразу и не сообразишь. Но Шанель сообразила и сама дорисовала (?!), улучшила рисунок знаменитого не на всю «Ивановскую» – на весь «Пятак-Париж», испанца. Осталось только выдуть в Мurano и залить в Romainville (где, кстати, со своим штабом в шестнадцатом… в ХIХ-м… стоял Александр!), чем они и занялись вместе с очень экономным Эрнестом. Через месяц весь мир потерял голову от этого «пятого» демократического флакона-номера Шанели номер 5. Прав был Альдегад, великолукский русский учитель химии седьмого класса средней школы. Тоже предвидел, только несколько поздновато, лет через тридцать… А Габриэль и «пробор» оказались на недостижимой высоте – «Сhаnel» номер 5 теперь могла купить любая модистка и продавщица.