Дежитесь ближе к жизни!(СИ)

в Митино на кладбище.

К своему родному -

родному, ненаглядному.

На могиле мужа

я долго слезами обливалась,

плакала, рыдала,

свою кровинку,

свою частичку, половинку

на свиданье звала.

Вскоре, мне -

сильно поплахело.

Начались схватки -

мне очень дурно стало.

В 6-й больнице

у Гуськовой я рожала.

Рожать приедешь к нам,

так Ангелина

раньше мне сказала.

НАТАШЕНЬКА... НАТАША.

Ты так хотел,

ты так мечтал её увидеть.

Встань, мой родной,

и посмотри.

Родилась дочурка наша.

Вот она -

дочь твоя Наташа.

Родная, ненаглядная -

дочурка наша.

Раньше срока родилась,

родилась, родная!

Это не беда!

Главное, живая.

Важно ротик открывает

и глазёнками моргает.

За время тяжкое,

казалось, вечность

провела я с горем,

впервые улыбнулась.

Душа моя засветилась

радостью и счастьем.

Я камень с сердца обронила,

радость, счастье обрела.

ТАБЛИЧКА С ИМЕНЕМ ГЕРОЯ.

Через 4 часа

после рождения Наташи,

Гуськова ко мне зашла,

грустная, на слова скупая,

минуту молча,

у ног моих стояла.

"Беда у Вас опять.

Умерла дочурка ваша.

У вашей девочки -

порок сердца был,

а нуклид в 28 рентген

в её печени

вашу дочь убил.

И, к большому сожалению,

ты должна меня понять,

по научной логике -

мы не можем вашу дочь

Вам сейчас отдать".

"Как это не можете отдать?

Это я вам не отдам!

Вы хотите, мою дочурку,

забрать для своей науки.

Я ненавижу ваши эксперименты

и ваши лженауки.

Ваши указания ни к чему

и мне ваш совет не нужен.

Я похороню свою кровинку -

там где захочу.

Я похороню родную -

рядом с родным и дорогим,

рядом с любимым мужем".

"Хорошо, моя дорогая!

Случай в жизни не простой.

Но не ты, а мы её похороним

специальным способом,

рядом с мужем -

под одной плитой.

Но ты пойми меня

и убеди в справедливости себя.

Могилу твоего мужа,

как народного героя,

должна величать одна табличка

с именем героя!"

Принесли мне

деревянную коробочку.

А в ней... она!..

Дочь Наташа.

Кровинка наша.

С болью смотрела

я на дочь свою.

От горя и печали,

пустив слезу,

мучилась, страдала.

"Здравствуй, моя родная!

Здравствуй и прощай!

Навеки вечные, прощай!

Радиация проклятая

погубила нас".

Поцеловала я тельце в лобик

и горько зарыдала.

"Пожалуйста!

Положите её рядом с мужем

и скажите ему.

Это твоя дочь Наташа!

Наташенька твоя -

дочь родная".

ОДИН БУКЕТ ЕМУ,

ВТОРОЙ - КЛАДУ Я ЕЙ.

На мраморной плите

нет надписи "Наташа".

Там только его золотая надпись

светится в красоте и в грации

чернобыльца героя -

спасшего мир земной

от смертельной радиации.

А дочь Наташа -

крохатулька наша,

лежит рядом с ним,

рядом со всеми чернобыльцами

красиво, величаво в ряд,

без таблички, без надгробия,

без имени, без наград.

Там только её душа.

Душу там -

с ним, таким родным,

и её родную -

рядом похоронили.

На аллею героев чернобыльцев

я прихожу одна

с двумя букетами цветов.

Один букет его -

второй на уголок кладу я ей.

У могилы родной и дорогой -

я одиноко постою,

одна наплачусь вдоволь,

поговорю с мужем, с дочуркой

о жизни своей одиноко-скучной.

Молча, долго посижу

на плите надгробной

я с горечью душевной,

сама себе в укор скажу:

"Прости, родная! Прости!

Это я тебя, моя родная,

радиацией чернобыльской убила,

а ты, моя кровинка,

от смерти меня спасла.

Ты на себя, на свою печень -

приняла радиации удар.

Прости, родная! Ещё раз прости!

Я Вас двоих любила".

ПРИБОР ЗАШКАЛИЛ!

О рентгенах, о радиации

ИТР станции

догадывался и знал,

но почему так преступно

три часа молчал.

Надо, сейчас же!.. срочно!..

замерить уровень радиации!

Где дозиметрические приборы?

Где главный?

Куда исчез директор станции?

Отыскали один прибор

с большим трудом.

Неисправный оказался,

остальные приборы

лежали в радиации под завалом

и под большим замком.

К 4-м часам утра на станции

появился Воробьёв

начальник штаба

гражданской обороны,

замерил уровень радиации.

Прибор на 250 рентген -

зашкалил у развалин.

Все в ужасе, оценив обстановку,

друг на друга посмотрели,

тревожно промолчали

и с территории АС побыстрей

внутрь помещений -

убрали всех людей.

"Поздно!" -

сказал атом грозно.

Радиация АЭС -

переоблучила всех.

О радиации Воробьёв

доложил начальнику, а толку.

Пузанов слушать не захотел:

"Выброси свой прибор в утиль!

Выброси на свалку!"

Вопреки протесту Пузанова,

Воробьёв о радиации

доложил по инстанции

в гражданскую оборону Киева.

Киев замял дело,

в Москву не доложил о радиации.