Дежурные по стране

— Подолгу беседуя с малышами, — говорил Женечкин, — я выявлял их склонности, а потом формировал группы по интересам. Воспитательницы убеждали меня в том, что в таком нежном возрасте дети ещё не знают, чего хотят. А я уверен в том, что ребятишки-то как раз и знают. Если они говорят тебе, что хотят стать моряками, то так оно и есть. Их не волнует зарплата, престижность профессии, а только море. Через тридцать минут кто-нибудь из них сообщит тебе, что теперь мечтает быть лётчиком, и в этот момент он будет точно знать, что хочет быть только лётчиком и никем, кроме лётчика. Воображение у малыша такое, что за непродолжительный временной интервал он окончит лётные курсы, честно отлетает тридцать лет, выйдет на пенсию и загорится желанием стать пожарным. Почему я должен принимать это за непостоянство? Не бывать такому… Поцыки, в нашем городе живут хорошие люди. Когда я стал приглашать спортивных, естественнонаучных и гуманитарных тренеров на работу с маленькими детьми в детдом, ни один человек мне не отказал. Мои начинания всячески поддерживали воспитатели «Золотого ключика». Теперь в детдоме действуют различные кружки и секции. Пусть ребята пока развиваются, пробуют себя во всём, а там будет видно. Только сразу разочарую вас. Ни в одном ребёнке я не обнаружил зачатков будущего дежурного по стране.

— Жаль, — вздохнул Волоколамов.

— И мне жаль, — упавшим голосом произнёс Женечкин, но его слова никак не вязались с ватагой бесенят, которые дрались и повизгивали от восторга в глазах Мальчишки. — Жаль… Жаль, что мы — последние дежурные по стране, потому что нам на смену идут дежурные по планете. По суше. По морям и океанам. По небу. Представляю, как они будут посмеиваться над нами, но вы не расстраивайтесь. За нас посчитаются дежурные по Солнечной Системе, которые будут потешаться над дежурными по планете. Поцыки, наша историческая миссия — это создание благоприятных условий для новых поколений россиян. Благоприятных, но не тепличных, так как, — Женечкин вздрогнул, — Третьей Мировой Войны не миновать. Господи, опять не мы начнём, но заканчивать снова нам. Земля покроется ядерным пеплом, умоется кислотными дождями, и сиреневое солнце взойдёт над теми, кто переживёт начало конца.

— Интересно, как я буду смотреться на фоне радиации? — задумчиво произнёс Волоколамов и поднялся из-за стола. — Нам пора.

— Уж лучше вонять, чем фонить, — пробурчал Лимон. — Уходим.

— Пацаны, какие сигареты предпочитаете? — обратился к ребятам Бехтерев и, не дожидаясь ответа, сказал: «А я — «Парламент». Накурюсь сегодня до тошноты. Впрок, блин. Бывай, Вовка.

Женечкин с тоской посмотрел вслед уходившим парням. Из разговора с ними ему стало ясно, что они практически ничего не знают о том, как дела у их товарищей.

— С Богом, поцыки. Вы должны пройти то, что должны пройти, — произнёс Мальчишка, налил водку в гранёный стакан, выпил и… снял повязку с рукава.

Драмтеатр был переполнен умными молодыми людьми, озабоченными судьбой народа. Обилие торжественных лиц свидетельствовало о празднике. Великолепие классических костюмов и вечерних платьев полностью соответствовало внутреннему содержанию плечиков-юношей и вешалок-девушек, на которых висела вся эта красота от лучших местных, неместных и даже неуместных кутюрье. Сыны и дочери государственных чиновников, партийных функционеров и преуспевающих бизнесменов, забыв о политических распрях, пришли в драмтеатр, чтобы поздравить друг друга с годовщиной со дня основания молодёжного парламента. Они имели на это право. Долгих двенадцать месяцев молодые люди сочиняли проекты по благоустройству городов и сёл республики и отстаивали их на парламентских чтениях. Сердца политических недорослей изболелись на бумаге, а то, что им не удалось озеленить даже Чапаевский переулок, в котором требовалось посадить несколько пихт, — это не так важно. Важно другое.

— Девять пихт! И переулок переименовать! — кричали «правые» фракции.

— Восемь! — топали ногами «левые». — Девятая пихта, когда вырастит, закроет лапами табличку, на которой выбито имя «красного» командира, героя Гражданской войны, Василия Ивановича Чапаева!

— А кто будет сажать?! — вопили младодемократы всех расцветок от кипенно-белого до белого в синий горошек.

— Вы! — орали в ответ комсомольцы всех окрасов от розового до бордового.

— Никогда! Вы сажали людей в 30-ых, 40-ых и 50-ых, теперь давайте деревья!

— Ни за что! Вы сажали людей на иглу в 90-ых, теперь давайте деревья!

— Пускай народ теперь сам сажает! Отплатит нам за сталинизм!

— Соломоново решение! Как говорится, лопаты им в руки! Отомстит нам за ельциниаду!

— Наше дело — «левое»! Наше дело сторона! Да здравствует вечнозелёный народ!

— Наше дело — «правое»! Наше дело сторона! Слава вечнозелёному народу!

В общем, за весь год золотая молодёжь не ударила палец о палец, зато разрешила главный вопрос: кому сажать деревья? Не будем строго судить парламентариев. Их следует поблагодарить хотя бы за то, что они не шатались по кабакам. Это уже немало.