Дежурные по стране

— Так, значит… Ага… Понятно… Ясненько… Куда уж нам до вас? — мысленно анализировал Артём телевизионный репортаж. — В боях с немецко-фашистскими захватчиками Лёха потерял безымянный палец на левой руке. Замечательно. Теперь ему точно не грозит армия; он покажет ей fuck you соседним средним пальцем. А Магуров, если я правильно понял, подарил часть своей полноты шанхайской худобе. Нормалёк. На вскидку с него слетело килограммов, эдак, пятнадцать. У обоих, как я смотрю, всё получилось. Великолепно. Да, просто отлично, если не брать во внимание тот факт, что пацаны нарушили договор. Левандовский не имел права помогать Магурову на его участке. Когда все дежурные соберутся в стенах общежития «Надежда», чтобы обсудить итоги проведённой работы, я буду настаивать на том, что Яха и Лёха дискредитировали алую повязку. Мы проведём открытое голосование. Даю голову на отсечение, что решением большинства членов тайного общества проштрафившиеся пацаны будут изгнаны из наших рядов. Вдобавок Магуров рассекретил нашу деятельность, прилюдно озвучив название подпольной организации. У меня есть неоспоримое доказательство, которое зафиксировала плёнка. Он крикнул на площади: «На колени, Лёха!.. Все дежурные по стране — на колени!». Благодаря Магурову, мы перестали быть тайными агентами миллениума. Яша сдал нас, хотя должен был молчать, как партизан. Теперь он не достоин своего деда, погибшего в лесах Белоруссии. Магуров слил информацию. Он подставил нас всех под удар. Можно подумать, что Яша не знает о том, что «нет пророка в своём Отечестве», что власть, прессу и толпу интересуют только наши ошибки, которые мы по молодости и горячности обязательно допустим. Знает, прекрасно знает. Если у нас всё будет складываться удачно, то город не крикнет «браво», не вызовет нас на бис, а ограничится жидкими аплодисментами. Но стоит нам оступиться, как начнётся такая травля, развернётся такая кампания против дежурных, что ни у кого не останется никаких сомнений в том, что мы продали свои души чёрту. «Пособники дьявола», «Прислужники сатаны», «Посланцы ада», «Перевёртыши из преисподней» — вот приблизительные заголовки, под которыми члены тайного общества будут фигурировать в прессе. О, я даже нисколько не удивлюсь, если заведётся «дело дежурных», как когда-то «дело врачей». Россия любит пожирать и проклятых негодников, и святых угодников, чтобы постоянно расти и ширится на разнообразной пище. Всё путём. Громадной стране — богатое меню. Не может же государство поглощать одних только ползучих гадов; они питательные, но противные. Чтобы перебить неприятный вкус во рту, Россия привыкла заказывать на десерт воздушные пирожные из числа своих лучших людей, которым лакомка обещает посмертную славу после того, как её желудок перестанет бурлить от голода. Ну, погоди, проглотка. Я тебе так легко не дамся. Не по зубам тебе Бочкарёв, провалявшийся на обломовском диване двадцать шесть дней, отведённых ему на то, чтобы из порядочных сук сделать порядочных женщин. Я не состою в родстве ни с гениями, ни со злодеями, которыми ты так любишь закусывать. Такого блюда, как я, нет в твоём рационе. Я даже не обыватель. Я лучше. Я — Никто.

Злорадный смех наполнил комнату. Бочкарёв закричал:

— Никто! Ха-ха-ха! И зовут меня Никак! Ха-ха-ха! У меня нет тени! Ха-ха-ха! Мой голос не отзовётся эхом в лесу! Ха-ха-ха! Меня нельзя любить, потому что я не сделал ничего хорошего! Ха-ха-ха! Меня невозможно ненавидеть, потому что я не сделал ничего плохого! Ха-ха-ха! Я вообще ничего не сделал! Ха-ха-ха! Я прозрачен, как невидимка! Ха-ха-ха! Никто из вас не знает, на что способен Никто! В три дня уложусь! Один сработаю!

Бочкарёв скатился с дивана. Упав на пол, Артём лежал без движения до той поры, пока стали невыносимы мысли о том, что в школьные годы из-за надуманных недугов он лишил себя такого поистине здорового счастья, как уроки физкультуры. Прокляв врачебную справку, которая в школьном обиходе зовётся освобождением, Бочкарёв принял упор лёжа. Без видимых усилий Артём отжался сто раз. Не удовлетворившись отличным результатом, он продолжил силовое упражнение, пока не довёл цифру отжиманий до ста пятидесяти.

Сверхчеловек, поднявшийся с пола, подозвал кота, взял его на руки и произнёс:

— Дымок, тебе придётся меня выслушать. Твоя задача — мурлыкать от удовольствия, потому что мой рассказ того стоит. Ты, наверное, сейчас думаешь, что слова человека обязательно должны подкрепляться делом? Дым, ты действительно учёный кот. Обещаю, что натру на ладони мозоль, гладя твою спину во время рассказа, который имеет прямое отношение к моей миссии.

— Мур-р-р, — завёлся кот от руки, опустившейся ему на голову.