Дежурные сутки

— Вы молоды, Марк Иванович. Бывают случаи, когда прежние законы, по которым жил человек, становятся ничтожны из-за одной мелочи. Из-за ничтожного события в жизни, из-за короткого слова, сказанного этому человеку. Может быть, вы когда-нибудь придете к пониманию этого…

Кравцов понял, что в разговоре пора ставить точку.

— Анастасия Эриховна, буквально через час ко мне в кабинет придет человек, с которым вам просто необходимо поговорить. Мне будет очень интересен этот разговор. Вы не могли бы подойти в отдел ко мне часов в восемь?

— Восемь часов наступит через полчаса.

— Вы подойдете?

— Я готова, если это вам необходимо. А что с убийством? Дело движется?

Марк откинулся на спинку стула.

— Именно здесь, я думаю, вы мне и сможете помочь…

07:41

В предвкушении окончания смены опергруппа собралась в дежурке у Буркова перед телевизором. Когда Марк зашел внутрь, Ширшов, вероятно, обретя «второе дыхание» после коматозного состояния ночью, давал комментарии к передаче местного канала. На экране четко просматривался интерьер кабинета Лоскутова, а сам начальник уголовного розыска, деловито крутя в руках «паркер», рассказывал о буднях родного райотдела.

… - Зная о трагических событиях в городах России, я имею в виду теракты, мы проводим постоянную по направленности профилактическую работу по проверке сомнительных мест обитания лиц без определенного места жительства, поиску мест возможного нахождения взрывчатых веществ, оружия…

— А! Вот и Кравцов! — обрадовался Ширшов. — Кравцов, ты постоянно проводишь работу по проверке сомнительных мест обитания бомжей? Лоскутов говорит, что постоянно. Почему сегодня не проверил пару мест? Дежурство — это не оправдание.

— Ты чего это светишься, как голый зад при луне? — удивился опер.

— Лучше послушай, что наша кинозвезда с экрана вещает.

Марк повернул голову к телевизору.

… - Сегодня (женский голос за кадром) стало известно об убийстве на улице Малая Бетонная. Прокуратурой уже установлено, что потерпевшим является криминальный авторитет города Салмин. Еще известно, что прокуратура обнаружила в его однокомнатной квартире на той же улице пустой флакон, содержавший ранее клофелин, и следы распития спиртного. Говорят, что он был убит ножом в сердце и на нем была чужая одежда. Вы не можете рассказать об этом происшествии поподробнее? Какие есть версии, как идет расследование?

— Ну, Крамской! Трепло!.. — вырвалось у опера.

О том, как Лоскутов принялся рассказывать о криминальной разборке, Марк уже не слышал. Он услышал другое — знакомый голос…

— Не нужно так переживать, Марк Иванович…

Я пришла. Все, как по команде, повернулись в сторону входной двери.

На пороге стояла Анастасия Эриховна. В одной руке она держала свой ридикюль, во второй — целлофановый пакет.

— Я пришла. А человек, с которым мне нужно поговорить, очевидно, тот, кого вы только что назвали «треплом»? Я права?

Все, за исключением Кравцова, с недоумением переводили взгляды друг на друга, пытаясь из немногого увиденного и услышанного вычленить рациональное зерно. Появление женщины в глубине «дежурки» могло означать только одно — любитель сканвордов и по совместительству помощник оперативного дежурного, крепко спал за пультом. Пропустив вперед взбешенного Буркова, Марк молча взял женщину за локоть и повел в кабинет.

Женщина села на стул и положила вещи себе на колени.

— Я знала, Марк Иванович, что вы найдете истину. — Глядя, как опер пытается найти в кармане несуществующую пачку сигарет, она предложила папиросы. — Курите. Мне не нужно было приходить к вам тогда. Я поняла это, уже вернувшись домой. Душа любопытной женщины переборола практицизм психолога.

Марк, прищурившись от папиросного дыма и зажав мундштук в зубах, процедил:

— Интересная вы женщина, Анастасия Эриховна…

— Преступники всегда интересны. Не мне вам об этом рассказывать.

— Иначе говоря, вы собираетесь в чем-то официально покаяться?

— Вы знаете, Марк Иванович, в том, что я убила Салмина, я каяться не собираюсь. Я вам об этом просто поведаю.

— Не торопитесь. Наша Конституция разрешает не свидетельствовать против себя и своих близких родственников.

— А у меня есть право не пользоваться этим разрешением. Разве нет?

— Верно. Такое право у вас есть. Тогда объясните мне, зачем пожилой женщине убивать криминального авторитета? Да еще не просто убивать, а убивать маленьким ножом, явно не предназначенным для этой цели.

— Этого я могу не объяснять. Имею право. Убила — я. Но зачем — не скажу.

— Глупо. Глупо, Анастасия Эриховна…

Опер размял окурок папиросы в пепельнице. От непривычного папиросного дыма жгло горло и страшно хотелось пить. Было такое чувство, что он съел ежа.