Дежурные сутки

— Какие, Марк, тут могут быть торги? Издеваешься?

— Почему издеваюсь? Отнюдь. Я образцовый покупатель. — Опер протянул в оконце купюру. — Желаю приобрести в личное пользование пачку «Элементс»…

— Будешь первым за сегодня. Заходи, Кравцов, чего ты там в позе пьющего оленя стоишь…

Прикрыв за собой дверь и закурив, Марк спросил:

— «Бодяжкой»-то приторговываешь, а, Мариш? Дух у тебя здесь какой-то сивушный. Не иначе вон под тем прилавком бутылки с самогоном стоят. Я еду сюда, смотрю, у Евдокимовны утром из трубы дым валит столбом… На торнадо похож. Думаю, два варианта — либо старая замерзла в девять утра двадцать первого июля, либо опять Маришке самогон гонит для продажи. И сдается мне, второе вернее будет…

— Нюх у тебя, Кравцов, собачий какой-то на всякие гадости. Чтобы хорошее увидеть — тут ты слепой на оба фонаря, а пакость через стены видишь!

— Это чего же я такого хорошего не замечаю?.. — опешил Марк.

— Да вот я, дура, все жду, может, пригласишь куда-нибудь. Только ты этого и не видишь, и не чувствуешь. А вот евдокимовский торнадо и бутылки с самогоном увидел моментально. Да, Кравцов, продаю из-под прилавка. Знаю, что запрещено. Осознаю. Опять разбивать о киоск будешь? Там десять бутылок, смотри, не провоняй, а то жена нагоняй устроит!

— Успокойся. Где у тебя пепельница?.. Я вот что спросить хотел. Ты ничего подозрительного около киоска не видела?

— Когда?

— Да вот буквально с полчаса назад.

— Балбес какой-то подходил, магнитофон за сотку предлагал. Я отказалась.

— А около во-о-о-н той колоночки?

— А! Я еще сходила за водой, пол помыть, воду набирала — никого не было. А когда пол в киоске помыла и воду выливала, смотрю — мужик какой-то лежит.

— Кровь была?

— Кровь?.. Нет, крови не было. Я ее боюсь, и если бы была, я бы испугалась. А я не испугалась, значит, крови не было.

— С памятью хреново, зато с логикой полный порядок, — то ли похвалил, то ли поругал Кравцов. — А потом что было?

— Потом подъехала иномарка, кажется, «японец»… Да, точно! — воскликнула продавщица. — У моего брата точно такая! А я все думаю — на чью машину она похожа?..

— Ближе к телу.

— Я всегда для тебя готова, Кравцов…

— Не соблазняй меня, Максейкина, бесполезно. Я «голубой».

— Ага. Я вижу. Двоих спиногрызов «застрогали» с женой как за здорово живешь! «Голубой» он…

— Так что дальше было?

— А дальше вышли из «Висты» двое добрых молодцев, взяли под ручки лежащего, засунули в машину да и уехали.

— А как лежащий был одет? — Кравцов после этих слов уже клещом вцепился в ситуацию и не собирался ее отпускать.

— Хорошо был одет. Не чета тебе. Хочешь, на день десантника новые джинсы подарю? Ты ведь десантник у нас?

— Нет, не хочу. Не отвлекайся, Максейкина, говори все сразу, без моих вопросов: во что был одет, как выглядел, сколько лет.

Продавщица вздохнула:

— Фригидный ты какой-то.

— Мужики фригидными не бывают, Максейкина. Короче, ты будешь говорить или нет?!

— Не ори, клиентов распугаешь. Мужик был в дорогом строгом костюме, серой рубашке. На вид лет тридцать пять, коротко стрижен. Вот как ты… Да, чуть не забыла. У него обуви не было.

— Обуви не было?..

— Да, я еще обратила внимание, что на нем черные шелковые носки, а туфель нет.

— Номер машины, конечно, не записала?

— Кравцов, ты что, дурак, что ли? Мне зачем эти проблемы нужны?

Марк помолчал и потянулся за второй сигаретой. Действительно, зачем это ей?

— А из машины, кажется, Вагон выходил… — неожиданно произнесла Марина, и опер резко вскинул голову. — Второго не знаю.

— Вагон? Ты ничего не перепутала?

— Как я могу перепутать, если хозяйка ему платит? Я тебе ничего не говорила.

— Само собой. А давно уехали?

— За пять минут до твоего прихода.

— Понял. Ну ладно, Маришка, пока! Меня уже заждались, наверное.

— Забегай. Может, чего надумаешь…

Кравцов вышел из киоска и засеменил к «УАЗу».

— Ты бы там еще на пару часиков стопорнулся. — Ширшов был недоволен. — Не зря хоть там задыхался?

— Нет, не зря. — И Марк, забыв упомянуть про джинсы и еще некоторые моменты, коротко передал разговор с продавщицей.

Ожила рация, Бурков поинтересовался: «что по трупу?» и «где находитесь?».

Гурт тут же вошел в связь:

— Отъезжаем от колонки.

— А что с трупом?

— Нет трупа.

— В смысле?

— Пока голову искали, ноги встали и ушли.

— Заканчивай эфир засирать. Что с трупом?

— Да нет никакого трупа. «Синяк» какой-нибудь отоспался у водопоя и ушел.

Кравцов забрал трубку у Гурта.

— Витя, приеду — доложу. А трупа действительно нет.

— Понял. Тогда давайте мчитесь на Лазурную, восемь, квартира сорок. Кража…

10:09

Кражи, как и песни, бывают разные. Бывают грустные, бывают веселые. Есть кражи, отработанные до мелочей, как государственный гимн, а еще есть спонтанные, как недоразумение, словно песня чукчи, плывущего на каяке по течению. Кражи, как и песни, разделяются на содержательные и бестолковые. А еще представьте себе песню в исполнении хора имени Александрова и тот же материал, изложенный под гитару дембелем на армейской койке.

Кража на улице Лазурной не подходила ни под одну из вышеописанных характеристик.