Дэзи Фрэдмэн и Стэн Капенда

Вербовщик от такой просьбы почему-то буквально остервенел, весь покраснел, сорвался и в крайнем раздражении начал выкрикивать, что никто никаких денег заранее не получит и, что все должны заткнуться, когда он говорит. В ответ на это Джонсон спокойно заявил, что и он не собирается плясать под чужую дудку и все восемь человек, которых он привел, уйдут с ним туда, откуда пришли. К этому он добавил, что «заткнись» является, по его мнению, самым что ни на есть паскудным выражением, совершенно неприемлимым вообще для какого-либо человека и уж, конечно же, для человека, считающего себя интеллигентным, выражением, пригодным только для общества свиней. Ник объяснил вербовщику, что такое слово является признаком низкого происхождения и плохого воспитания, словом быдла. Тут же он заметил, что высококультурного английского лорда никакими силами никто не заставил бы так выразиться. Мистер с круглой маленькой головой начал сквозь зубы оправдываться, извиваться, ему пришлось несколько раз мило улыбнуться и в конце концов пойти на уступки. Так Капенда, сам того не подозревая и ничего не ведая, стал на долгие годы наемником-профессионалом.

Придя домой, Стэн вручил матери доллары, попросил ни о чем не переживать, не расстраиваться и обещал быстро вернуться обратно с большими деньгами.

Настало время расставания. Мать вышла провожать сына на лестницу. Заплакала. Стэн обнял ее, поцеловал два раза в лоб, поднял с пола сумку со всем самым необходимым, развернулся и быстро ушел. В этот день он видел ее последний раз.

С Люси Стэн не простился, хотя очень желал этого. С ней он виделся только в школе, когда получал документ об образовании. Больше с Люси Стэну встетиться в последующие годы уже не довелось.

Наемническая деятельность оказалась совсем не такой, как ее обрисовал красивый зазывала в ряды «джентльменов удачи». Вместо нескольких недель Стэн провел на чужбине, в сташных трудностях, постоянно рискуя жизнью, почти полтора года. Как он и его друг Джонсон остались в живых, они и сами не знали. Когда Стэн вернулся, дальние родственники, которые все это время присматривали за детьми – сестрой и братом Стэна, сказали, что мать умерла от рака через семь месяцев после его отъезда, так и не дождавшись от сына денег и хотя бы одного письма.

После лекгой передышки, Стэн, позаботившись материально и организационно о сестре и брате, снова уехал на дело. С каждой новой поездкой за рубеж и очередной операцией он все больше и больше погружался в опасную работу и набирался опыта, становясь в своей области специалистом высшего класса. Капенда все время был востребован и почти ни одна наемническая операция в Центральной, Западной и Юго-Западной Африке не миновала его.

В качестве наемника Стэн работал более пятнадцати лет, пока не встретил во время одного из своих «отпусков», на вечеринке друзей, женщину по имени Лили. Лили Миллер ничего особенного из себя не представляла и никакой ослепительной красотой не блистала, что больше всего и притягивало к ней Стэна. Красавицами, по его выражению, он уже наелся до отвала. Почти все они, как полагал Стэн, являлись глупыми и много из себя воображающими существами. В связи с тем, что эти девицы пользуются спросом, они глупеют еще больше, в конце концов превращаясь в «подстилки». Одна из таких красавиц ухитрялась в юности Капенды морочить голову одновременно Стэну и двум его друзьями – Нику и Полю. Причем никто из друзей об этом ничего не подозревал. После того как Стэн и Ник уехали в Африку, а Алексон завербовался в морскую пехоту, красотка, правда, осталась ни с чем, но не на долго. Вскоре она подцепила одного брюнета неизвестной национальности, а потом, как рассказывали приятели, и еще кого-то. И вообще общаться и жить только с одним человеком таким дамам было просто не интересно. Им нужны постоянные всплески эмоций, ощущений и веселья. Для таких женщин, как говорил Джонсон, дело везде и всегда найдется – и ночью, и утром, и днем, после обеда.

Стэн, всегда склонный к размышлениям, неоднократно раздумывая над этим феноменом и любовными похождениями некоторых своих знакомых, вскоре и сам начал теоретизировать и философствовать на тему: «Что такое любовь?». Он дошел даже до того, что оформил свои мысли в виде наукообразной системы, где любовь выступала в двух основных вариантах: животном и человеческом.