Дезинформация прошла

– Ты же бандит, – старик, прищурившись, насмешливо посмотрел Вахиду в глаза. – Можешь и так забрать.

– С каких это пор тех, кто борется за освобождение своего народа от неверных, называют бандитами?

– Вы десять лет боретесь, – старик без тени страха смотрел на Джина из-под косматых бровей. – Позор, разруха и нищета – вот чего вы добились. Половина женщин потеряла мужей и братьев.

Он махнул рукой.

– Мы бросили вызов большой стране, – не сдавался Джин.

– Моему внуку скоро пятнадцать лет, – старик посмотрел вслед удаляющемуся подростку. – Он не умеет ни писать, ни читать.

– Воину не обязательно знать грамоту, – вступил в разговор Шамиль. – Главное – верить в Аллаха…

– Всевышний у нас разный, – сухое и морщинистое лицо старика сделалось злым. – Я не позволю внуку взять в руки оружие.

– Это ваше право, – согласился с ним Джин. – Скажите, Цицаевы еще живут здесь?

– А где им еще жить? – вопросом на вопрос ответил старик. – Война принесла им большие барыши. В соседнем селе они построили новый дом. Один брат переехал туда. Его зовут Мурод.

– Вы знаете Цицаева Сулима? – продолжал засыпать вопросами Джин. – Он был младшим в семье…

– Сулим неделю гостил у отца, – после небольшой паузы заговорил старик. – Всем говорил, будто работает в Грозном, на стройке. Но три дня назад исчез. В тот день как раз в соседнем селе был большой бой. Погибло много русских. Люди Большого захватили иностранцев и ушли с ними в горы. Сулим ушел вместе с Большим.

– Почему так думаешь?

– Все говорят, – уклончиво ответил чеченец. – Ты хотел барана купить, – неожиданно напомнил он.

– Иса, – Джин кивнул в сторону уже почти достигшей леса отары, – догони, а я заплачу…

Когда полторы тысячи рублей перекочевали из рук Джина к старику, взгляд его неожиданно стал теплее. Видимо, он до последнего не верил, что получит деньги. Внимательно посмотрев на Вахида, он едва слышно заговорил:

– Именно Ахмед Цицаев на встрече с немцами сказал им про захоронение.

– Не понял, – Вахид сверху вниз уставился на старика, пытаясь переварить услышанное.

– Я же говорил, что в соседнем селе три дня назад был бой. Там взяли в заложники немцев. Так вот, – он вытер уголки губ пальцами, – перед этим делегация была в нашем селе и не собиралась ехать в Центора-Юрт. Но Цицаев на вопрос, как население относится к военным, сказал, что плохо. И он знает, что рядом с соседним селом есть свежее захоронение. Будто бы его племянник, живущий там, рассказал об этом накануне. Вот они и поехали туда, чтобы самим все увидеть.

– Так, – протянул Джин, наконец догадавшись, в чем дело. – А там оказалась засада!

– Да, – старик кивнул.

– Хорошо придумали, – с восхищением хмыкнул Шамиль, все это время стоящий рядом.

– Я бы хотел увидеть Большого, – Джин потер подбородок. – Чем больше слышу о его подвигах, тем сильнее уважаю. Он хороший воин.

– Зачем ты обманываешь меня? – старик обвел подслеповатым взглядом небольшое войско Джина. – Вы ищете его для другого дела. Наверняка будешь убивать…

– Почему так решил? – Джин опешил.

– Ты купил барана, а бандиты так не поступают. – Он выдержал паузу, словно давая возможность Вахиду подтвердить или опровергнуть свое предположение, и вздохнул: – Раз хочешь, значит, найдешь. Я знаю, Цицаев Мурод может сказать, где искать этого человека.

– И еще, – заметив, что старик собирается уходить, спохватился Вахид. – Вы в самом начале высказались против того, что мы делаем. Почему решили помочь?

– Разве я вам помог? – Взгляд старика сделался грустным. – Вы найдете Большого, а потом разделите участь сотен наших братьев, сложивших головы и уже забытых всеми, кроме близких.

Проводив взглядом старика, спецназовцы поднялись вверх по ручью на расстояние, которое позволило бы развести костер и не быть замеченными из села.

Иса устроил небольшое углубление в земле и, повалив барана таким образом, чтобы его голова была над ним, перерезал глотку. Спустя полчаса куски мяса уже забросили в кипящую воду.

Пока Иса занимался приготовлением обеда, Джин коротко пересказал содержание разговора с пастухом Татарину, который еще очень слабо знал язык.

– Ты не боишься, что этот дедок сейчас вернется и заложит нас милиции или кому-нибудь еще? – неожиданно спросил Татарин, когда Вахид замолчал.

– Зачем ему это? – удивился Джин. – Для чеченца в таком возрасте предать земляка, независимо от того, на чьей стороне он воюет, считается позором.

Сидя на брошенных на землю кусках прорезиненной ткани, они наблюдали, как пузырится в котле вода.

Иса вынул нож и потыкал им куски мяса:

– Почти готово.

Наевшись, остатки баранины Иса пересыпал солью, завернул в тряпку и сунул в рюкзак. Они не стали рисковать и брать с собой сухие пайки. Несколько луковиц, пара головок чеснока, лепешки, с десяток «Сникерсов» да по бутылке минеральной воды на человека составляли весь продовольственный запас.

На лес опустились сумерки, когда Джин, наконец, принял решение двигаться.

– Пока дойдем до села, совсем стемнеет, – посмотрев на часы, потом на небо, сделал он вывод.